Владыки Аспирона. В гостях у Тьмы

Исполняя скрип неволи.

Рабы тащили своё бремя.

Они заложники судьбы,

Они дарят своё время,

Свою жизнь. Они рабы.

Моя спина почти без кожи

От воспитательных ударов.

Но отвечать себе дороже:

Рабов здесь тысячи амбаров.

Цепью скован каждый с каждым,

В рядочек сотня человек.

И будь ты храбрым и отважным,

Не сбежать тебе вовек.

Если провинился сам,

Получат плетью все другие

По ногам и по горбам.

Это правила такие.

Они держат всех внутри,

И помогает просто страх.

А если будут бунтари,

Их быстро превращают в прах.

Удар…удар…удар…удар…

Плоть уже почти как тесто.

Скорей бы кончился кошмар,

Нет совсем живого места.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Я еду. Что же, хорошо.

Во всяком случае, я жив.

И дышится легко, свежо.

Хоть какой-то сил прилив.

Всё виделось пока в тумане.

Сигнал тревожный мозг послал.

Ощущалось, что в кармане

Было пусто. Он пропал!

Рука дернулась, но… ЗВЯК!

Я был обмотан весь цепями,

Не дотянуться мне никак,

А цепи скреплены гвоздями.

Я был в клетке, но один.

Рядом так же, как и я,

Сидел такой же господин,

Соломинку во рту жуя.

Он был очень мускулистым,

Смуглым, с каменным лицом,

Ко всему он был плечистым,

Но с перевязанным бедром.

И в той же клетке две девицы,

Очень милые на вид,

Печальны, как в неволе птицы.

Пол соломой был покрыт.

Телега нас везла куда-то,

Совсем не тормозя на ямах.

Отбитым задом чревато.

Не говоря вообще о дамах,

Что сидели полулёжа.

За кого б нас ни считали,

Так вести себя негоже,

Но все, конечно же, молчали.

Тюремщиков я видел трое,

Что засели впереди,

И вроде бы ещё как двое

На лошадях там позади.

Был у всех бандитский вид:

Куча шрамов и заплаток,

Каждый был совсем небрит.

Разгульной жизни отпечаток.

И у каждого был меч,

У одного был даже мой.

Гадёныш был широкоплеч.

Красть нехорошо, плохой,

Нас с детства учат, ты не знал?

Пора проверить вас на вшивость.

И я свой меч призвал в астрал.

Восстановим справедливость.

Он встрепенулся, осмотрелся

И пнул соседа по плечу.

– Тут был клинок! Куда он делся?

Я тебя поколочу!

Отдай, не надо тут играться,

Это дорогущий меч.

Они готовы были драться

Иль взглядами друг друга сжечь.

И объявлен был привал

Тем самым крупным бугаём,

Что клинок мой потерял.

– Да не бубни, сейчас найдём! -

Ему ответил оппонент. -

Не мог он далеко упасть.

Найдём-найдём. Один момент.

Никто не думал его красть.

– Что случилось, чего встали? –

Спросили двое позади.

Телегу лошади догнали.

– Животину в тень веди,

А то до рынка не дойдут,

А ещё неблизкий путь.

Того гляди вообще помрут,

Будешь сам тогда тянуть.

И нас поволокли в тенёк.

Ох, какое наслажденье.

Там был хотя бы ветерок,

Какое верное решенье.

Один остался сторожить,

Другие меч пошли искать.

И я решил его спросить,

Чтоб не гадать, а точно знать.

– Вы кто такие? – заявил.

– Рот закрой! – был мне ответ.

Не много он мне объяснил.

– Мне срочно нужно в туалет.

– Ты не понял? Рот закрыл!

А то вгоню по глотку кляп, –

Он основательно дерзил. -

– Ты никто, ты жалкий раб,

Твоё клеймо всё говорит.

За беглых платят три цены.

Тебя хозяин твой казнит

Без доказательства вины.

Про то, что мой хозяин труп,

Я, конечно, промолчал.

Я же не настолько глуп.

А он все дальше продолжал:

– Тебе вообще-то повезло,

Что мы искали яд-траву,

Так бы тело заросло,

Я б сказал, по волшебству.

Нас будто бы к тебе вели.

А тут бац, и ты лежишь,

Поэтому спасти смогли.

А ты сидишь такой, дерзишь.

– Просто напросто спросил.

Бандиты вроде возвращались,

Я рот, конечно же, закрыл.

А они не унимались:

– Да на! Ищи! Уже достал!

Где б я спрятать его мог?

Не брал его, пойми, не брал,

Осталопа ты кусок.

На, возьми его игрушку!

Или палку, на! Бери!

Иди помни одну девчушку!

Только слюни подотри!

Тут же развязалась драка.

Всё, что было под рукой:

Цепь и палка, железяка, -

Пошли ожесточённо в бой.

Их разняли еле-еле.

Бандиты тяжело дышали,

Все изрядно попотели.

И видно было, что устали.

Пока дракой любовался,

Я меч призвал и уронил,

На земле он оказался.

Я же непричастным был.

Ведь он лежал у ног бандита,

Что мне вовсю сейчас грубил.

Была бойня позабыта.

И тут тюремщик наступил

На мой клинок и сам поднял.

Главарь увидел, рассердился

И тут же громко прокричал:

– Ты пожалеешь, что родился!

От страха выронив мой меч,

Бедняга мямлил, что нашёл,

Что не надо его жечь.

Как же их главарь был зол,

Это разъярённый бык.

Он сшиб смотрителя, как пух.

Схватил его за воротник,

И раздался громкий ‘Бух!’.

В отключке. Мощным был удар,

Мог такой бы и убить.

Надеюсь, выпустил он пар,

А то нас может зацепить.

Он меч забрал, почти трофей.

Что-то пробурчал под нос,

Вроде что-то про свиней.

И прятать, видимо, унёс,

Так как взял другой клинок.

Конечно, я его убрал,