Владыки мира. Краткая история Италии от Древнего Рима до наших дней

Без сомнений, ключом к становлению государственного итальянского языка, способного сплотить народ, было образование. Закон Казати, впервые принятый в Сардинском королевстве в 1859 г., а после Объединения распространенный на всю Италию, утвердил за государством роль органа, дающего доступ к образованию вместе с католической церковью – или вместо нее, веками единолично занимавшейся всеми вопросами распространения знаний. Начальное образование (первые два, а после 1877 г. – первые три года школы) отныне являлось обязательным. Итальянский становился самым важным предметом в начальной школе. В январе 1868 г. министр всеобщего образования, Эмилио Брольо, организовал специальную комиссию – возглавлял ее не кто-нибудь, а Алессандро Мандзони, на тот момент 82 лет – чтобы выяснить, как учить современной грамматике, чистописанию и фонетике – это потом назовут «флорентийским словоупотреблением». Одной из рекомендаций комиссии (оказавшейся трудновыполнимой логистически) было привлечение учителей из Тосканы, которые бы растеклись по всей стране, распространяя по ней правильный флорентийский язык. Также рекомендовалось составить словарь – и в итоге появился четырехтомник «Novo Vocabolario della Lingua Italiana Secondo l’Uso di Firenze» («Новый словарь итальянского языка в соответствии с флорентийскими нормами»), выходивший между 1870 и 1897 гг.

Этот «Новый словарь» представлял собой увесистый труд, над которым работали больше четверти века. А в июле 1881 г. в выпусках Giornale per Bambini (одного из первых в Италии детских периодических изданий – то есть дети становились реальными читателями) начало появляться кое-что гораздо более легкое и доступное, написанное на флорентийском диалекте и адресованное школьникам. Автором был флорентийский журналист по имени Карло Лоренцини, последователь Джузеппе Мадзини, работавший над детской серией, где с помощью живого языка и смешных историй давались основы математики, грамматики и географии. Отдельным томом сказка вышла в 1883 г. (автор подписался псевдонимом Карло Коллоди) и быстро стала самой продаваемой и самой переводимой книгой в мире после Библии [28]. «Le Avventure di Pinocchio: Storia di un Burattino» рассказывала о веселой хулиганистой деревянной кукле, ожившей и превратившейся, после многочисленных передряг и приключений, в настоящего мальчика. Учитывая, что в течение XIX и XX вв. больше итальянцев прочитало эту книгу, чем какую-либо другую, Пиноккио не меньше, чем Данте или Алессандро Мандзони, заслуживает звания одного из отцов итальянского языка – и фигуры, которая помогла «создать итальянцев».

10 «Где же победа?»: Королевство Италия

В 20 часов 20 минут 29 июля 1900 г. светловолосый и привлекательный 30-летний мужчина шел сквозь многолюдную толпу, собравшуюся на гимнастические соревнования в Монце, в 16 км к северо-востоку от Милана. Гаэтано Бреши был уроженцем деревни под Флоренцией, где с 15 лет работал на текстильной фабрике. Он совсем недавно вернулся в Италию. В начале 1898 г. молодой человек сел на корабль, направлявшийся в Соединенные Штаты, следуя примеру в буквальном смысле миллионов итальянцев: за последние 25 лет почти четыре миллиона мужчин и женщин уехали из страны. Более полутора миллионов осели в Бразилии и Аргентине, и еще минимум миллион, как Бреши, – в США [1].

Многие из них поселились в Нью-Йорке: к тому моменту, когда Бреши ступил на американский берег, их там проживало уже около 225 000. Сам он, однако, поехал в Патерсон, штат Нью-Джерси, так называемый «Шелковый город», еще один большой итальянский анклав (к середине ХХ в. более половины населения Патерсона будет итальянского происхождения) [2]. Большинство итальянских эмигрантов в этом городе были, как Бреши, текстильными рабочими с Севера, и он вместе с ними начал работать на одной из шелкопрядильных мануфактур. Ему платили 20 долларов в неделю, в пять с лишним раз больше того, что он мог заработать в Италии. И тем не менее Америка вовсе не обязательно становилась для итальянских эмигрантов землей обетованной. Многие сталкивались с нетерпимостью: они были католиками в преимущественно протестантской стране, в основном очень бедными и почти не говорившими по-английски. Зачастую им приходилось соглашаться на низкооплачиваемую работу и жить в нищих, иногда криминальных районах. Американцы не очень понимали: эти «понаехавшие» – белые или черные? И к началу нового века расистское guinea, изначально употреблявшееся по отношению к африканским рабам и их потомкам, стало оскорбительным прозвищем итальянцев [3]. Более того, итальянских эмигрантов часто считали гангстерами – спасибо прибывшим в Америку мафиози. Был скандальный случай в 1891 г., когда толпа в Новом Орлеане линчевала одиннадцать сицилийцев, потому что подозревала их – несмотря на оправдательный приговор суда – в принадлежности к мафии. Такого рода предрассудки и стереотипы кажутся особенно нелепыми теперь, когда мы знаем, какой огромный вклад внесли итальянцы в культуру и экономику Соединенных Штатов в ХХ в.