Владыки «Железного Дракона»

Поверхность Чрева ящера являла собой ковер из тонких остроконечных каменных копий. Схожесть со змеиными зубами, а также извивающиеся контуры долины побудили чуйтсеков дать региону такое название. Многие зубья были сломаны в результате крушения корабля, вершины их валялись меж нетронутых собратьев. На отдельных кончиках поселились мерзкие ростки флюоресцирующего мха. По-видимому, он питался минералами, сокрытыми во внутренних слоях камня. То тут, то там наружу пробивалась одинокая жила киновари и начинала петлять по чернокаменному лабиринту.

«Железный дракон» приземлился чуть выше остова броненосца. Помятые руны на боку корабля складывались в название «Бурекол». Повреждения днища наводили на мысль, что судно рухнуло практически вертикально. Такое могло случиться, если корабль утратил летучесть. Главный двиргатель постепенно выходил из строя, что немного замедлило скорость падения. После крушения броненосец слегка наклонился набок, палубы его заметно задрались вверх. Каких-либо следов выживших с «Железного дракона» разглядеть не удалось. Равно как и тел погибших.

Через борта на помятую палубу безжизненного «Бурекола» были сброшены тросы, по которым спустился отряд во главе с Брокрином. Для несения караула капитан выбрал громовержцев Друмарка. Их задачей было оставаться на зависшем в воздухе корабле и в случае необходимости поддержать дуардинов внизу огнем с высоты. К удивлению капитана, Джангас высвободился из тяжелых сапог, что дал ему Хоргарр, и тоже спустился по тросу, пожелав присоединиться к отряду. Вскоре после того, как охотник покинул судно, за ним последовал Скагги. Если кто-то и подумал, что логистикатор просто собирался быть переводчиком, то он быстро понял, как сильно ошибся. Скагги деловито осмотрелся, сориентировался и юркнул в сторону капитанской каюты, где мог находиться манифест. В Кодексе Харадрона была прописана необходимость возвратить манифест небесному порту, которому принадлежал корабль. Однако на то, разрешается ли читать манифест и извлекать пользу из полученных сведений, категоричность кодекса не распространялась. Не раз Брокрин слышал, что Скагги способен выколупать даже золотую пломбу из зубов мегалофина.

Вздернутая палуба останков корабля была неудобной опорой. Магнитные сапоги позволяли им передвигаться, но медленными и мелкими шажками. Джангас же, напротив, ловко, словно паук, перебегал от крепления к креплению. Иногда он останавливался и указывал на ту или иную деталь, объясняя, какие части оборудования кочевники сумели здесь добыть. Навыки бартерного говора позволяли Брокрину разобрать лишь слова «взяли» и «нашли», благо они часто встречались в эмоциональной речи человека. Более полный смысл мог бы сообщить один только Скагги.

– Собственные бакенбарды бы отжалел, лишь бы понять, что он там лопочет, – проворчал Готрамм, глядя, как Джангас указывал на открытый люк в один из трюмов.

В отсеке было темно, и разобрать, что в нем находилось, не удавалось. В руке Джангаса оказался бронзовый кинжал, и выражение лица кочевника выражало не просто подозрение, что внутри скрывалась некая опасность.

– Я думаю о том же, – произнес Брокрин.

– Могу приволочь сюда Скагги, – предложил Готрамм, указывая на остов. – Он должен быть вполне дружелюбен: доказательств, что человеки сбили корабль, нет, за дальнейшую торговлю с кочевниками можно не волноваться.

Брокрин продолжал следить за Джангасом.

– Он чем-то встревожен, – сказал капитан, – но и меня волнует не один вопрос. Где команда? – мрачно посмотрел он на Готрамма. – Если они все погибли, почему вокруг нет тел? Если выжили – почему нет караула, присматривающего за кораблем?

– Тогда что с ними могло произойти? – спросил Готрамм.

Прежде чем Брокрин успел ответить, под палубой раздался испуганный вскрик. Готраммм мигом повернулся в сторону капитанской каюты, куда направился Скагги. Крик повторился вновь, но теперь его сопровождал громкий лязг металла.

Выхватив пистолет, Готрамм бросился к лестнице, ведущей в каюту. Следом за молодым капером бежал Брокрин, а за командирами следовали остальные арканавты. Готрамм направился к дверному проему, откуда послышался третий крик. Угол, под которым лежал броненосец, придал каперу разгон, гравитация увеличила силу, с какой дуардин летел к полуоткрытой двери, за которой находился источник звуков. Закованное в броню тело врезалось в нее на полной скорости, распахнуло ее настежь, и Готрамм очутился в каюте.

Там царил совершенный хаос, мебель беспорядочной кучей громоздилась у дальней стены. Между обломков стола и кровати, шкафа и небесного рундука капер заметил сверкающие белизной кости. На шкафу сидело бледное существо и пыталось сломать железные петли. Услышав, как Готрамм вломился внутрь, зверюга подняла голову, продемонстрировав чудовищную морду с багровыми глазами и обильно усеянной острыми клыками пастью.