Власовщина. РОА: белые пятна.

Поэт говаривал: "Блажен, кто верует…", а еще поэт констатировал: "Мужик, что бык: втемяшится в башку какая блажь, колом ее оттудова не выбьешь". Блажен Гиммлер. Какие "перебежчики" бежали на сторону немцев в феврале – марте 1945 года? В Москве уже готовили Красную площадь для Парада Победы. Но ведь "перебежчики" в самом деле были. Блажен Гиммлер. Власов говорил Буняченко о каких-то "дальнейших крупных формированиях", и вдруг тот же Буняченко "возвращается" с Восточного фронта, приведя с собой огромное количество "перебежчиков". "Перебежчиков" или новое пополнение, присланное ему из Москвы? Вспомним "Локотскую республику" на Брянщине, 1942 год и то, как дружно, со всем вооружением переходили "партизаны" на сторону "армии Каминского". Блажен наш враг в том, что мы обязательно должны "перебегать" на его сторону. Что мы обязательно должны предавать своих. Что мы обязательно должны воевать против своих. Вот что значит иметь "блажь в башке".

2 марта 1945 года полковник Герре получил приказ двинуть Первую власовскую дивизию на соединение с армейской группой "Вайксель", которой командовал Гиммлер на советско-германском фронте. А. Казанцев так описывает эту ситуацию:

"2 марта, как гром с ясного неба, пришло распоряжение немецкого командования – Первой дивизии РОА сняться моментально с места стоянки и следовать на фронт между Штеттином и Берлином, где она должна занять указанный участок передовых линий".

"Когда Герре передал об этом Буняченко, тот заколебался", – пишет Торвальд. Опять "заколебался", опять он тянет, ждет. "Сначала он сослался на то, что его обоз не рассчитан на такой дальний путь, затем на то, что некоторые роты еще не совсем боеспособны, наконец, он упомянул о том, что его главнокомандующий – это генерал Власов, что его дивизия – часть армии Власова и что она может быть введена в действие на фронте только вместе с другими частями армии, которая еще не готова".

Иными словами, история повторяется один к одному. Буняченко ждет приказа, но от кого? Только не от немцев, от них он получен, приказ отдал сам рейхсфюрер Гиммлер.

"О настоящей причине такого странного поведения Буняченко Герре узнал только позже",

– сообщает доверительно Торвальд. Очень интересно. И какие же это "настоящие причины"?

Оказывается, полковнику Герре опять "пришлось применить все свое красноречие и дипломатичность в течение четырех дней, чтобы услышать от упрямого Буняченко, что его дивизия все-таки готова к маршу. Но это была не его заслуга, а личный приказ генерала Власова, пришедший из Карлсбада, по которому Буняченко и его дивизия отправлялись на соединение с армейской группой "Вайксель".

Разберемся в том, что тут наворочал Торвальд про "красноречие и дипломатичность в течение четырех дней". Четыре этих дня в Москве шла напряженная работа. Четыре этих дня Москве потребовалось на то, чтобы выработать решение на применение Первой власовской дивизии на советско-германском фронте. А когда оно было выработано, приказ получил в Карлсбаде генерал Власов и передал, в части его касающейся, полковнику Буняченко. К этому моменту

"в частях дивизии царило напряжение, все были готовы, если потребуется, в любую минуту приступить к боевым действиям,. Было организовано круговое сторожевое охранение и выслана разведка. В полках снаряжали обозы. (?) Дивизия готовилась и к походу. [211] и к обороне. Настроение солдат и офицеров было таким, что достаточно было одной команды, чтобы они в неудержимом стремлении ринулись в бой. Солдаты наперебой задавали своим офицерам волнующие их вопросы: "Где генерал Власов?", "Когда начнем действовать?", "Нельзя ли захватить немецкие склады оружия и вооружить Вторую дивизию?" – вспоминает В. Артемьев