Власовщина. РОА: белые пятна.

7 марта генерал Власов отдал приказ о выступлении дивизии походным порядком в направлении на Нюрнберг. Выступление было назначено в ночь с 8-го на 9 марта 1945 года. В глухую, черную ночь, какие тут бывают только весной, первым лагерь покинули дивизионные разведчики, за ними начали выдвигаться роты. Рота за ротой. Так начался таинственный, пока еще за многими печатями, легендарный путь Первой власовской дивизии. История его сегодня ждет своего Александра Фадеева с его "Разгромом", своего Александра Серафимовича с его "Железным потоком", своего Дениса Давыдова с его партизанскими циклами стихов, своего художника Василия Верещагина с его знаменитой картиной "Ночной привал великой армии", своих скульпторов, своих летописцев.

На тему Гражданской войны была популярная песенка про матроса Железняка, в ней такие слова: "Он шел на Одессу, а вышел к Херсону…" Почему? Говорят, будто матрос Железняк был никудышным штурманом, заблудился. Гиммлер определил, что Первая власовская дивизия воевать против русских будет на советско-германском фронте в Померании, в районе Штеттина. Однако попала она не "в Одессу", а как у Железняка, "в Херсон" – в район Люббена – Франфурта-на-Одере – Коттбуса, т.е. этак километров 30 на юго-восток от Берлина и этак километров на 150 от Штеттина, если строго на юг. Власов – не матрос Железняк, но почему такой "выход"? Самое вразумительное об этом сказал командир 2-го полка Первой власовской дивизии все тот же Вячеслав Артемьев:

"Пятого марта генерал Власов вернулся в дивизию. В результате его переговоров были сделаны некоторые изменения. Дивизия все же должна была выступить, но не в район Штеттина, а в район Люббена, Франкфурта-на-Одере, Коттбуса, юго-восточнее Берлина".

Три коротеньких предложения: "В результате его [212] переговоров…" – нет вопросов! Другие, даже самые дотошные, такие, например, как Торвальд, Хоффманн или Стеенберг, которым известен, кажется, каждый чих Власова, которые точно знают, что и когда "думал", "чувствовал" и "ощущал" Власов, вот об этом "феномене матроса Железняка" у генерала Власова – словом не обмолвливаются, будто в рот воды набрали. У знающего А. Казанцева сказано коротко и ясно: "Чем было вызвано распоряжение Власова идти именно в этом направлении, судить трудно". А если еще учесть, что именно на участке фронта в районе Люббена – Франкфурта-на-Одере – Коттбуса наступали танки Жукова, ситуация становится более чем пикантной.

На минуту можно попытаться представить в этой связи "переговоры" Власова с Гиммлером:

– Дорогой рейхсфюрер Гиммлер, ты мне нарезал участок фронта в Померании.

– Да, дорогой Андрей.

– Прошу тебя, дорогой рейхсфюрер, отмени этот приказ и нарежь мне участок фронта в районе Франкфурта-на-Одере.

– Но почему?

– Там наступает мой старый друг Георгий Жуков, я хочу его победить в открытом бою.

– Браво, Андрей!Быть по-твоему!…

И дивизия поехала воевать против Жукова, который, как мы знаем, за три месяца до "ухода" генерала Власова к немцам написал на него блестящую боевую характеристику, а теперь вот, назначенный лично Сталиным, командовал 1-м Белорусским фронтом, который вел лобовое наступление на "логово", а на пути его в центре немецкой обороны должна была встать Первая власовская дивизия…

Шутки шутками, но вот это: кто, как и почему в последний момент поменял район будущей дислокации Первой власовской дивизии, кто скомандовал направить дивизию не на периферийную Померанию, а в самое пекло – под Берлин, одна из тех тайн, которая за семью печатями, в цинковых коробках с запаянными крышками.

Что такое район Штеттина в апреле 1945 года? Из дневника ОКВ за период с 20 апреля по 9 мая 1945 года: