Власовщина. РОА: белые пятна.

«Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер принял в своем полевом штабе генерала Власова, командующего Русской освободительной армией. В длительной беседе было достигнуто полное соглашение о мероприятиях, необходимых для мобилизации всех сил русской нации для освобождения Родины».

Таково было официальное коммюнике для прессы. Для Штрикфельдта, чтобы он не комплексовал, было сказано, что не допущен он был на беседу Власова с Гиммлером, потому что речь там шла о делах интимных: о женитьбе Власова на Адели Биленберг. По законам рейха немка не имела права без разрешения начальства выйти замуж за инородца. На той встрече Гиммлер дал «добро» на брак Власова с Аделью Биленберг — это сущая правда.

Карьера Штрикфельдта у генерала Власова кончилась так — ему однажды сказали:

— Прежде всего, вы должны исчезнуть из поля зрения.

И Штрикфельдт исчез «в одном поместье в Померании». Там он и скрывался до 17 декабря 1944 года…

Но вернемся к событиям сентября 194.3 года. Гитлер приказал «расформировать все русские части». Сроку положил — 48 часов. Что значит расформировать русские части, да еще за 48 часов? А то и значит, что второй раз взять этих русских солдат и офицеров в плен, второй раз посадить их в концлагерь, второй раз… в общем, пустить по второму кругу ада. Однако и это не все. Чтобы расформировать, надо для начала хотя бы разоружить. За 48 часов? 50 дивизий как минимум? При наличии своего командования в лице Андрея Власова?

Российская армия в прошлом году вознамерилась расформировать и разоружить «незаконные военные формирования» Дудаева. Во что это разоружение превратилось? В настоящую крупномасштабную войну с применением авиации, танков, ракет, артиллерии и еще бог знает чего. И длилось это «расформирование» и «разоружение» долгие месяцы. Положили на этом «расформировании» и «разоружении» тысячи людей. Дивизии регулярной армии приходилось стягивать со всей страны, а еще были там задействованы дивизии МВД, части и подразделения ФСК… «Расформировать» и «разоружить» 50 дивизий, личный состав которых прошел, как говорится, Крым и Рым, — это означало открыть у себя в тылу второй фронт и начать полномасштабные боевые действия, в которых никто не гарантировал немцам победу. Вот почему от такого приказа фюрера у немецких генералов и офицеров волосы встали дыбом. Сегодня спорят, мог ли Жуков взять Берлин в феврале 1945 года? И многие сходятся на том, что да — мог. Жаль, что немецким военным удалось-таки уломать Гитлера не пытаться даже разоружать власовцев ни в 48 часов, никогда вообще, а то бы речь пошла совсем о другой дате взятия Берлина, например, февраль 1944 года.

Дадим слово все тому же Юргену Торвальду:

«15-го сентября 1943 года генерал Хельмиг был срочно вызван в Мауэрвалъд. Там его в чрезвычайно раздраженном состоянии встретил начальник генерального штаба Цейтлер и сообщил о приказе Гитлера — разоружить все добровольческие формирования и отправить всех людей на каменноугольные копи во Франции. Цейтлер разразился:

— Мне уже всего довольно! Я не желаю получать по носу из-за ваших проклятых добровольцев… Я сыт по горло! Молчать!.. Не пробуйте мне возражать или что-либо говорить! Я требую от вас, чтобы вы сделали соответствующие распоряжения о разоружении и сообщили мне о них в течение шести часов! Поняли?

— Это… совершенно невозможно! — глухо сказал генерал.

— Как «невозможно»? Это же приказ самого фюрера! По донесениям он точно установил, что добровольческие части нашего южного крыла, средней части фронта отказались повиноваться. Хуже! Они бежали! Они образовали дыры в нашей линии! Приказ фюрера не терпит промедления в исполнении. Я не имею желания, повторяю вам еще раз: ни-ка-ко-го же-ла-ния рисковать своей головой из-за ваших русских!..

Но к Хельмигу вернулись его хладнокровие и самообладание. Он сухо и деловито сказал:

— Сообщения о каком-либо массовом отказе в повиновении со стороны русских добровольцев совершенно не соответствуют действительности! Наоборот, я постоянно получаю донесения, которые говорят о доблести и надежности добровольческих частей. По точным сведениям нигде ненадежность не переходила 1,5 процента. Точно такие же доклады я имею и от южного крыла нашей средней армейской группы. Мы не получили никаких тревожных вестей об увеличении ненадежного элемента. Я желаю знать — откуда пришли подобные сообщения?

— Фюрер получил непосредственную информацию. Ему сообщил… главнокомандующий армиями. Кроме того, все это дела не меняет. Приказ есть приказ!

— Простите, — ответил генерал Хельмиг, — даже если бы эти сообщения, паче чаяния, оказались точными, то мне все же кажется, что в Главной Квартире фюрера должны знать, что собой представляет разоружение такого количества бойцов и к каким последствиям оно может привести!