Власть долга

Однако девчонке спуску давать нельзя: Гафр подошел вплотную и молча уставился на взбалмошную пайгалку. Та вздернула нос, но тут же потупилась. Порванная губа Гафра чуть подрагивала, обнажая обломки зубов, глаз немного косил…

– Да поняла, я поняла… – Вилейка скомкала край рубахи.

– Повтори, – приказал Гафр.

– Следить за языком, – забубнила Вилея. – Не сметь упоминать имя дана Рокона и его семьи…

– И всех набо́льших людей в горах Дорчариан, – добавил Гафр.

– Ага, и их тоже, – не стала упрямиться Вилея.

– Дальше, – не отступился Гафр.

Вилейке в рот палец не клади!

– Мы отец и дочь. Из Пайгалы. Тебя медун по весне поломал, еле выходили, – зыркнула девчонка исподлобья. – Вот и пришлось нам из гор податься, вспоминать родовое ремесло.

Каждый, кто знал горскую жизнь, в такую историю ни за что бы не поверил. Виданное ли дело – родичей на голодную смерть оставлять! Но имперцев обычаи чужеземцев мало заботили, так что незатейливая жалостливая история сгодится для утоления любопытства нечаянных доброхотов.

– Ну и чего тогда? – проворчал Гафр, разминая изувеченные пальцы. – Язык у тебя – помело. Доберемся до твоего наследничка – он тебя на второй же день выгонит. И на порог больше не пустит.

– Да помню я! Помню наш уговор! – заканючила вредная девчонка.

Вилея и Гафр уже выступали вдвоем, веселили работников на постройке стены. Но это – там, в долине. До́ма не считается: и строгий Вутц рядом, и зрители люди простые, рады любой потехе. Не то что здесь, на Перекрестке. Народ тут бывалый, тертый, не один год колесивший по дорогам Империи. Эти всякого насмотрелись.

Однако выступление в постоялом дворе удалось на славу. Хохотали и стучали по лавкам так, что люд из соседних харчевен прибежал. Пришлось еще раз повторять. А потом еще. Но и медяков щедро отсыпали, а владелец двора кормил их без оплаты, от пуза. Все хорошо – вот только нашелся выжига, старый пень, убеленный сединами. После прохода Гафра с курчавой шапкой, куда щедро бросали медь, старик зашамкал беззубым ртом:

– Это что… Я вот раньше самого Вутца в Арраине видал. Вот это была потеха! Сам сиятельнейший Векс Кней хохотал так, что и Пагот-Забавник небось услыхал.

Вилейка, услыхав имя деда, подскочила к старичку и распахнула рот… Чуть все не испортила! Однако Гафр не сплоховал. Выламываясь, он подскочил к Вилее, подхватил ойкнувшую девчонку под мышку и уволок с собой под гогот зевак.

– Помнишь, значит, – кивнул Гафр и сел, вытянув больную ногу. – Вот и слова мои запомни, говорить больше не стану. Еще раз дашь волю языку – намотаю косы на руку и через всю Империю к Вутцу притащу.

Хитрюга Вилейка, повесив голову, плюхнулась на колени Гафру и уткнулась в грудь. Горец тяжело вздохнул и погладил ее по голове.

Вилейка задумала побег давным-давно. Сразу как узнала, что этот Ули – не ее нареченный. А ее Олтер (вот зараза, и имя теперь привыкать говорить по-иному!) уехал в Империю, учиться. Уехал – и даже полсловечка не сказал!

Когда начался переполох и все ускакали на Новую виллу, Вилейка смекнула, что лучшего времени не будет!.. Она прихватила загодя снаряженную котомку и кинулась на конюшню. А уж там-то ее и поймал Гафр. Пришлось Вилее рассказать горцу все без утайки. Гафр рубанул ребром ладони: или Вилейка идет с ним, или он отволочет ее к деду. Уж Вутц-то мигом вразумит, всыплет внученьке горячих!

– А неплохо у нас получается-то, доченька! – внезапно хихикнул Гафр, и Вилейка с готовностью прыснула. – Я, когда наемничал, за месячишко столько не получал. Ладно, давай на покой устраиваться. Завтра в дорогу.

Ночью к ним полезли лихие люди, которые тоже, видать, умели неплохо считать. Один, мелкий и верткий, запрыгнул с крыши в окно, а еще двое ломанулись в дверь. Вилея располосовала бок любителю лазать в окна, а Гафр мигом упокоил остальных, пока те топтались в проеме. По темноте они двинулись дальше, не дожидаясь появления дорожников и избегая ненужных расспросов.

На следующем постоялом дворе они вновь устроили веселье – и растроганный хозяин таверны не взял с них за ночлег ни медяка. А вот потом-то они и влипли. Наутро к ним пристали слуги из ближайшей виллы. Важный имперец прослышал о пайгалах и зазвал умельцев в гости. Вилея плясала на канате, подкидывала кинжалы, падала, подпрыгивала, крутила колесо. Хозяин виллы с толстыми короткими пальцами и пухлыми щеками, похожий на пушистого кота хозяйки, пригласил Вилею стать его личной служанкой в опочивальне. Вилейка приняла приглашение за шутку, глядя на большой живот старика. Однако охрана из вооруженных слуг на входе нехорошо осклабилась, похлопывая тяжелыми дубинками по ладони. Тогда Гафр неожиданно резво для хромоножки скакнул к хозяину и шепнул на ухо пару фраз. Тот побледнел, отсыпал неприлично много денег и даже выделил провожатых до тракта.