Власть долга

– На песок посмотри, – бросил Ултер и шагнул вперед. Внимательно оглядел поверхность особым взглядом дважды рожденного и едва не подпрыгнул от восторга. Есть!

Нижний камень слегка переливался знакомым по подземельям Атриана приглушенным зеленоватым светом. Рядом стоял Бык и чесал щеку: песок рядом со скалой был истоптан множеством ног. Ули приблизился к камешку, нажал ногой… Ничего не произошло, и Ултер подпрыгнул, опустился двумя ногами. В толще камня хрустнуло, раздался гулкий удар – и поверхность треснула, половины разошлись в стороны.

– Пьяный клибб! – Ули приподняло в воздух и шваркнуло о стену. Навалился Тарх и накрыл огромным телом: – Щиты! – заорал он.

– Да пусти ты… – пискнул полузадушенный Ултер. Он совсем забыл, что Тарх никогда не был под землей в Атриане и не видел ничего подобного! Ишь, как перепугался! – Нет там никого! Кайхур бы почуял…

– Пусто, Тарх! – раздался зычный голос.

– Нету гадов тряпочных…

– Пусто логово.

Тарх опустил наследника на землю и сунул под нос здоровенный кулак в половину головы мальчика.

– Тебя кто так учил стоять, Ули? За такое Рокон мне голову открутит. Ладно дверь эта каменная хитрая… Но ты-то чего напротив входа встал? Стрелу получить? А ну там самострел снаряженный?..

Оли потупил глаза. Виноват, чего уж!..

Кайхур тем временем скрылся в проходе, и Ултер заглянул внутрь. В глубине скалы оказалась небольшая пещера, логово замотанных. Вдоль стен расставлены корзины и высокие глиняные кувшины с запечатанными воском горлышками. Висели под сводом связки трав и веток. На грубых столах валялись большие куски разноцветных камней, сушеные тела зверьков.

Кто-то любопытный сунул нос в ближайший горшок, открыв крышку, и тут же отбежал в сторону, исторгнув из себя завтрак. Ули глянул: горшок доверху наполнен выдранными человеческими глазами.

– На кувшины не зарьтесь! – предупредил он горцев. – Потравитесь!

В глубине пещеры над потухшим очагом висел пузатый закопченный котел с густым застывшим варевом. Рядом, у стены высились охапки знакомых коротких стрелок.

– Вот здесь они отраву на стрелы и наносили, – потер ладони довольный наследник.

– Сжечь проклятущее гнездо, – проворчали из-за спины.

– Ага, и стрелы эти потравленные…

– А вон кости грудой в углу…

– Еще чего! – возмутился Ултер. – Да нам и самим эти стрелы сгодятся. А Тумма, как очнется, все здесь осмотрит!..

Ули походил без толку, открыл ближайший сундук. Свитки, книги… Ули вытащил верхний лист и вчитался. «Возьми три части истолченного водного камня и две части горной слезы…» – Наследник положил лист обратно и захлопнул крышку.

«Тумма очнется… А он точно очнется?» – Мысль о застывшем статуей черном лекаре не отпускала. В очередной раз вспомнив Тумму, Ултер рассердился еще сильнее: он закрыл пещеру, вновь подпрыгнув на неприметном камне, и заторопился к центру острова, к укрывищу замотанных.

Ничего не изменилось: окаменевший Тумма так и сидел, смежив веки, перед наскальным рисунком. Огонь отнятых жизней так и ярился внутри огромного темнокожего тела. Горцы смотрели на черепа с костями вокруг и истово молились Матери Предков. Ули отдал команду собирать все целые самострелы с тел замотанных, что найдутся, и поплелся под охраной Тарха в свой шатер.

Глава 8

– Похож, – закряхтел седой Одеан, щуря глаза под кустистыми бровями.

Бол Бареан, сидя в походном кресле внутри шатра-ставки дана Дорчариан, слегка улыбнулся недоверчивому старику и оглядел старост и глав родов за его спиной. Болары косились на Коскахаса Копеана рядом с юным болом: мало кто помнил в лицо малолетнего сына Барривана, а вот знаменитого воеводу знали все Полуденные острова.

– Конечно, похож, старый мерин, язви тебя в печень. Ты что, рыбий глаз, слову моему не веришь? – загорячился Грубый Деан.

Бареан взмахом руки оборвал верного ближника, и он тотчас замолчал.

– Твой брат, старый Стеан, верно служил мне. – Шепотки тотчас прекратились. Стеан тоже был не последним человеком на островах. – Он погиб в бою, прикрывая меня. Я помню… я храню его последние слова.

Бареан коснулся груди, а Одеан, староста Овчинного острова, подался вперед и впился глазами в лицо мальчишки.

– Убийцы, нанятые навахусом Босаадом, подстерегли нас в переулке. Один из них пробился сквозь строй и почти добрался до меня. Однако старый дядька Стеан успел его ранить, но и ему самому крепко досталось. «Ты все помнишь?» – спросил он меня перед смертью. «Хорошая драка, – сказал старый Стеан. – Болары как овцы не умирают!»

Одеан горделиво распрямился. Славная смерть!

– Боларус инморта канвас! – разнеслось под сводами шатра.

Старик Одеан глянул мельком на пришедших с ним, а затем преклонил колено, склонил голову:

– Дианадохус калас, бол Бареан!

Другие болары – с Восходного, с соседних островов – следом за упрямцем Одеаном встали на колено. Но не все, не все… Многие топтались, неуверенно переглядывались: уж больно большую силу собрал дианадох Босаад. Такая смута начнется…

Бареан посмотрел на воеводу. Коскахас Копеан решительно кивнул в ответ, и многие прибывшие на Северный болары побледнели.

Да что они так боятся?