Власть его желаний

— Тебе нужно уехать? — спросила прежде, чем он успел смутить меня ещё больше. А, судя по его взгляду, именно это сделать он и собирался.

— Да, — он тронул волосы там, где только что касалась их я сама. Повторил изгиб локона и посмотрел мне в глаза. Дотронулся до плеча, сдвинул лямку и мягко погладил. Всё это — не сводя с меня пристального взгляда.

— Вернусь к ужину. Распоряжусь снова накрыть в саду. Продолжим твоё знакомство с Италией.

— Я сама приготовлю ужин, — придерживаясь за поручень лестницы, сделала шаг назад, на одну ступеньку выше. — Русский.

Виктор шагнул следом. Я отступила ещё на ступеньку. Он — следом наверх. На щеке его появилась почти незаметная ямочка, взгляд стал опасным.

— Русский ужин, — повторила, продолжая отступать. — Только нужно купить продукты. Я видела тут небольшой магазинчик.

— Попроси горничную, — он, напротив, надвигался на меня.

— Я сама, — мы стояли уже на середине лестницы. Виктор держал меня взглядом, а я ловила момент, когда он опять начнёт наступать. Готовая дать дёру, следила за каждым его движением, но он ничем не выдавал себя.

— Попалась, — внезапно моя ладонь оказалась в его. Он потянул меня на себя, и я, смеясь, едва ли не повалилась на него. Он хмыкнул. Запустил пальцы в мои спутанные волосы и заставил посмотреть на него. Я так и продолжала улыбаться, а в нём появилась задумчивость. Нечто сдержанное, заставившее меня ощутить себя глупой. Улыбка моя медленно померкла, и я высвободилась из его рук.

— Мне нужно ехать, — он вытащил из заднего кармана несколько купюр. Не считая, всучил мне. — Если что-то понадобиться, обратись к Изабелле.

— Единственное, что мне может понадобиться от твоей горничной, — не удержалась я, — так это чтобы она не показывалась на глаза.

Виктор подтянул меня за край майки. Немного ближе, но так, что между нами оставалось расстояние. Кончиками пальцев провёл над резинкой шортов. Это действительно становилось опасным. Дыхание начинало сбиваться — от его взгляда, от почти неуловимого прикосновения, от понимания, к чему всё это ведёт. Он собрал ткань сильнее. Я уже почти чувствовала его губы на своих. Почти… Почти чувствовала его дыхание и его близость.

— Хорошо, — он отпустил меня.

Чернёное серебро его глаз было непроницаемо, и я не сразу поняла, о чём он.

— Хорошо?

— Да, — теперь Виктор, не сводя с меня взгляда, сделал шаг назад. — Изабелла переночует в городе. С тебя русский ужин, — глаза его дьявольски блеснули, а линию губ исказила кривая улыбка. Улыбка, в которой, как и во взгляде, угадывалось что-то такое… Что-то, от чего у меня едва не подкосились ноги. — Буду к восьми, — тихий, бархатный голос. — С тебя ужин, Марин. Русский ужин.

Дойдя до двери своей комнаты, я обернулась. Коридор второго этажа был пуст, а мне всё равно так и казалось, что я чувствую на себе взгляд Виктора.

— Дура, — тихо сказала самой себе, коснувшись лица. Щёки пылали — то ли после прохладного дождя, то ли после игры в гляделки, затеянной мною самой и мною же безоговорочно проигранной.

Сжимая в руке влажные банкноты, я открыла дверь и замерла, бросив взгляд на постель. Ноутбук…

Лишь на секунду замешкавшись, я открыла крышку. Бросила купюры, вставила зарядное устройство, лежащее тут же на покрывале, и нажала кнопку включения. Ввела пароль и с нетерпением стала ждать, когда окно приветствия сменится заставкой рабочего стола.

Снова я забыла, для чего здесь. В голове буква к букве, слово к слову складывались строки. Месяц… И от этого месяца почти ничего не осталось. Вот об этом я не должна забывать.

— Не забуду, — пообещала я сама себе и принялась за дело.

Глава 20

Виктор

— Спасибо, — поблагодарил я доставившего из бутика коробку посыльного и вернулся в машину.

Прежде, чем въехать в ворота, откинулся на спинку сиденья и, закрыв глаза, потёр переносицу. В очередной раз пришлось напомнить Мико, что его дело — выполнять свою работу и знать своё место. В последнее время он стал позволять себе слишком многое. Что же, если и на сей раз он не поймёт по-хорошему, придётся объяснить более доходчиво. В любом случае всё это не сейчас.

Откинув с коробки крышку, я отодвинул в сторону бумагу и провёл ладонью по чёрному шёлку. Вечернее платье из весенне-летней коллекции. Марин в нём будет выглядеть превосходно.

— Марин… — невесело усмехнулся собственным мыслям. Отогнул край ткани. На глаза попалась бирка с вышитыми на ней VM и красным тюльпаном. Нет, чёрт возьми! Это оно будет выглядеть на ней превосходно.

Что же до Марин… Превосходнее всего она выглядела обнажённой. Не думал, что такое когда-либо придёт мне в голову, но чем дольше я смотрел на неё, тем яснее понимал — одежда на ней — шелуха. Касаясь сегодня её прохладной, покрытой мурашками кожи, я готов был рычать от наслаждения. Ни один шёлк, ни одно самое изысканное кружево не могло сравниться с нежностью её тела.

Резко вытащил платье из коробки. Бумага зашуршала, крышка слетела на пол.

— Всё не то, — швырнул обратно. — Не то.