Власть его желаний

— Ты надолго уезжаешь? — она обхватила бокал. Донышко легло в её ладонь, ножка скользнула между пальцев. Небрежное движение, от которого в паху опять стало тесно. Вот же дьявол! В моей жизни было столько женщин, что я не мог вспомнить всех не то, что по именам — в лицо. Но ни одна не вызывала у меня неконтролируемое, сродни животному желание.

— На несколько дней. У меня есть несколько идей. Хочу лично подобрать ткани.

— Ткани? — она коснулась бокала. — Что-то особенное?

— Вологодское кружево.

— Ты поедешь в Вологду? — она удивилась. Вернула бокал на стол. Сложила перед собой кисти. Вопроса, может ли она поехать со мной, не последовало, хотя это было бы ожидаемо.

— Я думал, ты спросишь, не возьму ли я в Россию и тебя, — в ответ на её молчание.

— Пытаюсь быть оригинальной. А ты возьмёшь? Не боишься, что я удеру?

— Не удерёшь, — я тоже отпил вино. Итальянское, в отличие от ужина. — Твоя неустойка — слишком весомый аргумент для этого. К тому же, тебе ещё нужно интервью, — посмотрел на неё внимательнее. Она напряглась сильнее. Отвела взгляд, нервно сжала вилку и опять мне в глаза.

— Конечно, — негромко. Приподняла бокал, как будто хотела спрятаться за ним.

— Что-то случилось, Марин?

— Нет, — лёгкий выдох. — Ничего. Так что, ты хочешь, чтобы я поехала с тобой в Россию?

— Нет, — сказал и поднялся из-за стола. Подошёл к ней и, взяв за руку, потянул. Марин тоже поднялась. — У меня не будет на тебя времени.

Губы её тронула усмешка. Невесомая, как и запах её духов, который я запомнил с первого раза.

— Вот видишь, — пальцами прикоснулась к моей груди.

Я перехватил её руку, заставил подойти ближе и распустил собранные заколкой-тюльпаном волосы. Похожие на самый дорогой шёлк, они заструились меж моих пальцев. Бархат её кожи и шёлк волос. Кружево ресниц и плавная линия бёдер. Провёл ладонью по её спине, вобрал в себя её запах. Развернув её, впечатал в стол и прижал бёдрами. Оголил плечо и поцеловал нежную кожу. Провёл языком по шее.

— Я просто возьму тебя, — член стал таким твёрдым, что мне захотелось задрать её подол прямо тут. Скинуть со стола тарелки и поиметь её сейчас же. Но это было бы слишком просто.

— У меня ещё десерт, — попыталась было возразить она, хотя сама уже начинала дрожать.

— Я про это и говорю, — собрал волосы, прикусил сочную губу. Она несдержанно выдохнула. Рот её был вкусным, сладким. Целуя её, я дурел всё сильнее. Когда она только появилась в этом доме, я ещё хоть как-то мог держать ширинку закрытой, теперь же это было мне не под силу.

— Я про другое…

— А я про это, — прорычал и, схватив за локоть, потянул на второй этаж.

— Пойдём в твою спальню, — когда я дёрнул её к двери в комнату, остановила она. Глянула из-под ресниц тем самым взглядом, от которого меня каждый раз выкручивало. — Там… Там удобнее, — её ладошка на моей ширинке, выдох у шеи. — Виктор…

Стиснув зубы, я обхватил её затылок. Посмотрел в орехово-зелёные глаза и, крепко выругавшись, впился в губы. В мою, так в мою.

Глава 21

Виктор

Италия, в отличие от России, встретила меня неприветливо. Похожее на раскалённый шар солнце шпарило вовсю, но ветер при этом был такой, что пилоту пришлось сделать несколько кругов, прежде чем идти на посадку.

— В очередной раз мне представилась возможность убедиться, что не зря я доверяю тебе свою шкуру, — пожал я ему руку уже стоя возле трапа. — Спасибо. Полёт был отличным.

— Могло быть и лучше, — щурясь от ветра, он посмотрел вдаль. Но небо было издевательски чистым, и командиру моего личного самолёта ничего не оставалось, кроме как с досадой хмыкнуть.

Я приподнял ворот кожаной куртки, надвинул очки и, отказавшись от предложения вызвать водителя, пошёл к ангару, в котором меня дожидался без проблем прошедший проверку спорткар. Какого хрена произошло тогда на дороге, загадкой осталось даже для обслуживающих марку много лет мастеров. Те мелочи, что они нашли, можно сказать, притянув за уши, относились скорее к косметике и с реальными сложностями ничего общего не имели. Наверное, та остановка под дождём была чем-то вроде…

— Чёрт, — с усмешкой я легонько ударил по капоту, не заметив, как в размышлениях добрался до конца поля. В провидение высших сил верилось с трудом, но другого объяснения не было.

В ангар заходить не пришлось — машину подготовили к моему прилёту, и теперь она поблёскивала в лучах солнца, дожидаясь момента, когда я дам ей волю.

В России я пробыл дольше, чем планировал изначально. Но это того стоило. Кружево, показанное мне вологодскими мастерицами, было настолько искусно, что весь полёт до Милана я провёл, набрасывая новые эскизы. Зима, кружево и рябина… Именно эти краски, эти мотивы и лягут в основу следующей осенне-зимней коллекции.