Власть королев

Гвен понимала, что пришло время искать новый постоянный дом. Её народ нуждался в этом и заслуживал этого. Может, эта попытка будет стоит им жизней, но они хотя бы умрут стоя, в борьбе за что-то большее, а не забившись в нору и считая свои дни. Ей потребовался целый лунный цикл, чтобы осознать это и чтобы побороть свою тоску по Тору и Гувейну. Горе по-прежнему жило у неё внутри, но теперь она могла обуздать его и не позволить ему мешать ей выполнять свою миссию. Так или иначе, если она подчиниться горю, это не только не исправит ситуацию, но и окончательно отравит ей жизнь.

Конечно, Гвен мучило осознание утраты, мысль о том, что Тор и Гувейн могут никогда к ней не вернуться. Ей казалось, что у неё не осталось ничего, ради чего стоит жить. В таких случаях она вспоминала о своём отце и деде, и всём длинном роде королей, которые знавали немало потрясений, и которые доверили ей продолжать своё дело – в их примере на черпала силы. Она заставила себя быть сильной и сосредоточиться на предстоящей задаче. Ей нужно было направлять свой народ. Она должна была увести их в безопасное место.

«Моя госпожа?» – раздался настойчивый голос.

Гвендолин обернулась и с удивлением обнаружила у входа в пещеру одного из селян. Он запыхался и смотрел на неё очень серьёзно.

«Почему ты пришёл не дождавшись ночи?» – спросила встревоженная Гвендолин.

«У нас срочное дело», – сказал он торопливо. «Вы должны прийти на деревенский сбор, немедленно. Все».

Кендрик и Годфри подошли к ним, тоже не понимая, в чём дело.

«Зачем вам наш народ на вашем собрании?», – спросила Гвен. «Особенно при свете дня».

Гонец, все ещё задыхаясь, замотал головой.

«Вопрос касается всех нас, моя госпожа. Пожалуйста, пока вы не ушли, спуститесь к нам».

Он развернулся и побежал обратно, а Гвен осталась стоять в крайнем недоумении.

«Что им может быть нужно?» – спросила она. «Они умоляли нас никогда не показываться до наступления темноты».

«Возможно, они хотят просить нас уйти?» – предположил Годфри.

Гвен посмотрела на удалявшегося гонца и медленно покачала головой.

«Нет, – сказала она, – боюсь, тут что-то намного хуже».

* * *

Годфри, Кендрик, Гвендолин и большая группа членов Кольца вышли из пещеры и начали спускаться с горы, прижимаясь к склону, чтобы не поскользнуться и не быть замеченными. Когда они приблизились к деревне, то увидели сотни селян толпящихся на центральной площади, и даже на расстоянии уловили хаос среди них. Все они выглядели очень озабоченными, будто случилось что-то ужасное.

Когда процессия Гвен вошла в деревню, в центре толпы Годфри разглядел мальчика – брата Сандары по имени Дариус, а рядом с ними, как он понял, была его девушка – он слышал, как её называли Лоти. Эти двое стояли перед старейшинами, и девушка выглядела расстроенной. Годфри гадал, что они могли натворить.

Годфри, Гвен и остальные подошли как раз тогда, когда те молча стояли в центре толпы.

«Но зачем ты его убила?» – раздался осуждающий, исполненный паники голос. Годфри увидел, что кричала женщина, стоявшая рядом со старейшинами – мать Лоти, судя по всему. «Мы что, ничему тебя не научили? Как ты могла так себя повести?»

«Я не хотела этого», – сказала Лоти. «Я просто отреагировала. Моего брата били кнутом».

«И что?!» – заорал на неё вождь Бокбу. «Нас всех бьют кнутом каждый день. Но не один из нас не глуп настолько, чтобы давать отпор, а тем более – убивать кого-то. Ты навлекла смерть на всех нас. На каждого».

«А что на счёт Империи?» – воскликнул Дариус в её защиту. «Они не нарушили правила?»

Селяне разом умолкли и перевели взгляд на него.

«У них власть», – сказал один из старейшин. «Они и устанавливают правила».

«А почему власть должна быть у них?» – спросил Дариус. «Только потому, что их больше?»

Бокбу покачал головой.

«Ты сегодня очень глупо поступила, Лоти. Очень-очень глупо. Ты дала волю страстям, и это было опрометчиво. Это навсегда изменит судьбу нашей деревни. Скоро они придут сюда. И не один человек – сотни, а то и тысячи. Они придут с оружием и в доспехах. И убьют нас всех».

«Мне жаль», – сказала Лоти громко и смело, чтобы все слышали. «Но и не жаль, одновременно. Я бы сделала это ещё раз ради своего брата».

Толпа возмущённо ахнула, а отец Лои вышел вперёд и дал ей пощёчину.

«Я сожалею о том, что ты у меня родилась», – сказал он, гневно глядя на неё.

Отец Лоти перевёл взгляд на Дариуса, и гримаса удивления и ярости исказила его лицо, когда тот посмел посмотреть ему прямо в глаза».

«Не смейте её трогать», – пригрозил Дариус.

«Ты, маленький ублюдок, – сказал отец, – тебя за это могут повесить. Не смей проявлять неуважение к старейшине».

«Тогда вещайте», – ответил Дариус.

Отец Лоти посмотрел на него, взбешённый, но отступил, когда Дариус наконец-то отвёл глаза.

Лоти незаметно взяла Дариуса за руку, и Годфри увидел, как тот сжал её руку в ответ, давая знать, что он был за неё.

«Всё это сейчас не важно», – сказал Бокбу, и все прислушались. «Важно, что нам теперь делать».