Власть королев

Однако же, он не ожидал, то имперцы прибуду так быстро, уже на следующее утро. Он мог бы догадаться, что с местью Империя никогда не медлит.

Дариус пробежал по пыльной тропинке к центральной площади и присоединился к растущей толпе жителей, в спешке покинувших свои дома. Мужчины и женщины, дети, братья и сёстры, кузены и кузины, друзья и знакомые – на главной дороге стало очень тесно, а люди всё прибывали.

Из всех, в приподнятом расположении духа пребывал только Дрей – он игриво покусывал Дариуса за ноги, возбуждённый прогулкой в людном месте. Дариус хотел бы ему объяснить, что сейчас было неподходящее время для игр, но знал, что пёс не поймёт.

Дариус всматривался в лица собравшихся, в отчаянной попытке отыскать Лоти, подозревая, что тревога как-то связана с ней и с Империей, и что в этот момент он был нужен ей, как никогда. За день до этого они договорились, что если что-то случится – неважно, что – они встретятся под большим деревом недалеко от центра. Пока все селяне направлялись к площади, он повернул и побежал к дереву, надеясь застать её там.

К его облегчению, она пришла – стояла по деревом, взволнованная, с красными от слёз глазами, и тоже пыталась разглядеть его в толпе.

Как только Дариус подошёл к ней, Лоти бросилась в его объятья. Он мог только вообразить, какой долгой была для неё прошедшая ночь в обществе настроенных против неё родственников.

«Дариус», – со вздохом прошептала она ему в ухо. В её голосе он слышал смесь страха и радости от встречи.

«Не бойся», – сказал он ей. «Всё будет хорошо. Что бы ни случилось – ничего страшного».

Лоти отстранилась, вся дрожа, и покачала головой, глядя ему в глаза.

«Хорошо не будет», – сказала она. «Больше никогда ничего не будет хорошо. Имперцы хотят меня убить. Они жаждут мести. Наш народ тоже хочет меня убить. За всё придётся платить».

«Послушай меня, – сказал Дариус твёрдо, беря её за плечи, – что бы ни случилось сегодня, ни при каких обстоятельствах не признавайся, что это сделала ты. Поняла меня? Не выдавай себя».

Лоти ответила ему сомневающимся взглядом.

«А что, если…» – начала она.

Он остановил её.

«Нет», – сказал он, пытаясь сделать так, чтобы слова прозвучали весомо. «Поклянись мне».

Лоти заглянула ему в глаза, и Дариус увидел, что она постепенно начинает ему доверять. Она выпрямила спину и тихо произнесла:

«Клянусь».

Дариус удовлетворённо кивнул, взял её за руку и повёл по тропинке к главной площади.

Они зашли за поворот и увидели, что в центре собралась абсолютно вся деревня. Дариус взглянул поверх голов на восходящее солнце и обмер: на горизонте дорогу в деревню перегородил огромный имперский отряд. Сотни солдат выстроились в шеренги перед рядами боевых зертов – вышколенные, в полном обмундировании, с самыми разными видами стального оружия в руках, они стояли по струнке и ждали приказа убивать.

Всё стало ясно. Дариус смотрел на своих односельчан и видел их напряжение и страх. У них не было настоящего оружия, чтобы обороняться, да и равной схватки с профессиональной армией не получилось бы в любом случае.

Дариус настраивался на неотвратимую битву и ждал, что имперцы с минуты на минуту пойдут в наступление. Вместо этого, как ни странно, наступила долгая неловкая тишина. Войско Империи стояло к ним лицом под развевающимися на утреннем ветру знамёнами, будто испытывая их выдержку.

Наконец, имперский полководец выступил вперёд, окружённый дюжиной солдат, и обратился к селянам:

«Пролилась кровь, – громогласно начал он, – и кровь будет за это заплачена. Ваш народ забрал жизнь одного из нас. Вы нарушили основополагающее правило. Наши народы сосуществовали в гармонии, потому что вы, и поколения до вас, подчинялись правилам. Вы знаете, какова цена за их нарушение».

Он сделал паузу.

«Кровь за кровь», – выкрикнул он. «Наша великая императрица, Волусия, величайшая из королев Волусии, богиня востока и верховная повелительница моря и всех кораблей, проявила невиданное милосердие и решила на убивать вас всех. Вместо этого она велела нам пытать и убить только одного из вас – того, кто совершил богомерзкое преступление. Вы можете воспользоваться её безграничной милостью всего один раз, и только потому, что вчера был праздник в честь наших богов».

Он надолго замолчал, давая им переварить свои слова, и тишина нарушалась только трепетанием флагов.

«Теперь, – прогремел он, – тот, кто сделал это должен выйти сюда, признать свою вину, и принять мучительную смерть за свой народ. Я не стану повторять это щедрое предложение дважды. Вперёд».

Дариус изучал лица односельчан после речи полководца, и видел на них панику. Некоторые повернулись к Лоти, будто сомневаясь, выдавать её или нет. Дариус увидел, что по щекам Лоти покатились слёзы, и рука её задрожала в его руке. Он чувствовал, что она не знает, как поступить, что она вот-вот шагнёт вперёд и признается.

Но Дариус знал, что для него было делом чести не позволить ей этого сделать любой ценой.

Он обернулся к ней.

«Помни – ты поклялась», – сказал он тихо.