Власть любви

Леся… Как она теперь без него… Кто ей поможет? Теперь ее не оставят в покое, будут преследовать до конца, пока не загонят в угол, пока не убьют.

Земля — для людей. А его дочь больше не человек.

Скрип снега подсказал, что оборотень приближается. Он подошел совсем близко, почти вплотную, и, громко выдохнув, остановился. Степан ждал, мысленно отсчитывая секунды до смерти. Но ничего не происходило.

Удивленный, Ермилов открыл глаза.

Оборотень стоял в двух шагах, свесив длинные узловатые руки вдоль тела. В его глазах светился разум, неподвластный человеческому сознанию, опыт прожитых лет, боль и надежда. Взгляд зверя был полон немого укора и сожаления. Не выдержав, Степан громко сглотнул. Горло сжал нервный спазм. Дыхание застряло горьким комком.

Вот. Сейчас.

Оборотень подался вперед, втянул ноздрями запах, шедший от человека, поморщился…

И отступил.

Уже второй раз за день он мог убить его — и отступил.

Ермилов почувствовал, как воздух со свистом выходит из легких.

Неужели он жив?

Эта мысль не укладывалась в голове.

Пару секунд он молча смотрел, как оборотень уходит. Потом прохрипел ему в спину:

— Девочку… береги…

Егор вздрогнул, когда его ушей достигли эти слова. Замер, не в силах поверить, что не ослышался. Но оборачиваться не стал. Только прислушался, боясь пропустить хоть звук.

Охотник заговорил уже более уверенным тоном, не скрывая клокочущей внутри боли и ярости:

— Одна она у меня. Вы забрали их всех. Убили. Теперь и ее…

Судорога сжала его горло, не давая договорить.

Егор нахмурился, пытаясь осознать услышанное.

— Не смей ее обижать, — выдавил Ермилов, проталкивая слова сквозь пересохшее горло. — Не смей.

Когтистые пальцы оборотня сжались в тяжелые кулаки.

Обидеть ЕЕ?

Да он за одну только мысль об этом убьет любого, кто к ней притронется!

Она его пара!

Не оборачиваясь, он направился прочь от этого места. От снега, закапанного его собственной кровью. От разбитой машины, осевшей на пробитые им колеса. От охотника, смотревшего ему вслед с тихой ненавистью.

Эта встреча была не последней. Егор был уверен, им еще придется столкнуться с Ермиловым — и не раз. Но сейчас в его голове звучал голос Арсеньева. И тот просил его поторопиться.

ГЛАВА 13

Затихнув, Леся смотрела, как бурый волк приближается к машине. Все ее тело и разум словно оцепенели, все мысли отошли на задний план, сознание затопили паника и ощущение неизбежности. Это был шок. Не осознавая собственных действий, девушка отодвинулась на второе сиденье, подтянула колени к груди и обхватила их руками, мечтая слиться с обстановкой.

На ее глазах волк остановился в трех метрах от машины, покрылся загадочным серебристым туманом, встряхнулся — и через мгновение вместо огромного хищника перед Лесей стоял уже знакомый обнаженный мужчина лет сорока пяти. На его лице лежала печать озабоченности и тревоги. Не оглядываясь по сторонам, он натянул на себя джинсы и рубашку, лежавшие на капоте, затем обулся и достал из кармана ключи от минивэна.

Пикнула сигнализация, отключая блокировку замков. Леся вздрогнула от этого звука, встрепенулась, точно возвращаясь из глубокого сна. Почти не дыша, она попыталась вжаться в сиденье еще сильнее, исчезнуть в нем, раствориться. Но это было физически невозможно.

Мужчина открыл дверцу, впуская в салон клубы морозного пара, и молча уселся на водительское сиденье. Положил руки на руль, слегка сгорбив плечи. Леся сверлила его настороженным взглядом. Ее сердце билось так гулко, что ей казалось, будто этот стук слышится на расстоянии километра. Кровь пульсировала в висках, перекрывая внешние звуки. В горле пересохло, дыхание замерло, и мелкая дрожь заставила сжаться еще сильнее.

— Вы… убьете меня? — наконец-то сумела она выдавить из себя. Голос звучал, как чужой. Хриплый, рваный, срывающийся от ужаса.

Ее рассудок не мог осознать того, что видели глаза. Ведь так не бывает. Люди не превращаются в волков, а волки не становятся людьми. Это галлюцинации, обман зрения. Наверное, ей что-то подмешали в снотворное, которое вколол отец. Какой-то галлюциноген, иначе не может быть…

Мужчина вздрогнул и непонимающе посмотрел на нее. Лесю обдало холодным потом. Захотелось зажмуриться и завизжать, а еще лучше — выскочить из машины и нестись, куда глаза глядят. Но она осталась сидеть на месте. Даже не шевельнулась. Не могла. Паника сковала все ее мышцы.

Лицо незнакомца просветлело. Он даже изобразил что-то, похожее на улыбку.

— Нет, тебя никто не обидит.

— Тогда… — она задержала дыхание и выпалила: — Отпустите меня!

Он покачал головой и вздохнул:

— Не могу, девочка. Ты теперь не принадлежишь себе.

Леся непонимающе моргнула и почувствовала, как сердце сжимается от нехорошего предчувствия.

— Что значит, не принадлежу себе? — прошептала она чуть слышно.

— Теперь ты наша. Одна из нас.

Спрашивать, что означают эти слова, Леся уже не осмелилась. Закусив губу, она смотрела, как мужчина достал небольшой термос из-под сиденья, отвинтил крышку и налил в нее горячую, пахнущую сушеными яблоками жидкость.

— На вот, выпей, — протянул девушке импровизированный стакан. — Тебе надо подкрепиться.