Власть меча

Однако в такой обстановке снисходительности хулиганы и садисты, какие находятся в любом сообществе, получали полную свободу. Случилось и несколько безжалостных избиений, а одного из новичков изваляли в смоле и перьях. Манфред слышал разговоры об этом наказании, но даже представить не мог ту жуткую боль, которую испытала кожа и череп жертвы, измазанные горячей смолой. Юноша попал в госпиталь и уже не вернулся в университет, но дело полностью замяли.

Другие новички бросили учебу в эти первые недели, потому что самозваные стражи университетских традиций не допускали хрупкого физического или умственного состояния в своих рядах. Одна из их жертв, астматик, был обвинен в неподчинении старшим и приговорен к формальному утоплению.

Этот приговор был исполнен в ванной комнате общежития. Четверо дюжих старшекурсников связали жертву и сунули юношу головой в унитаз. При этом присутствовали двое студентов-медиков пятого курса, которые следили за пульсом и сердцебиением во время наказания, но они не учли его астму, и все едва не закончилось реальной смертью. Только отчаянные усилия начинающих врачей и внутривенные инъекции сердечных стимуляторов снова запустили сердце молодого человека; уже на следующий день он уехал из университета и, как и многие другие, больше не вернулся.

Манфред, несмотря на свой рост, физическое состояние и красивую внешность, что естественным образом привлекало к нему внимание, сумел обуздывать гнев и держать язык за зубами. Он стоически выносил даже самые наглые провокации, пока на второй неделе мучений не увидел объявление на доске общей комнаты: «Все пукалки явятся в спортивный зал университета в четыре часа в субботу, чтобы пройти отбор в команду боксеров. Подпись: Рольф Стандер, капитан боксеров».

В университете каждое из общежитий специализировалось на определенном виде спорта: одни играли в регби, другие занимались легкой атлетикой; спортом общежития Рюст-эн-Вреде был бокс. Это, а также тот факт, что здесь когда-то начинал карьеру дядя Тромп, стало причиной, по которой Манфред выбрал именно это общежитие.

Интерес к испытанию новичков оказался за пределами всего того, что ожидал Манфред. Собралось не меньше трех сотен зрителей, и все места вокруг ринга оказались заняты к тому моменту, когда Манфред и его сотоварищи-пукалки пришли в зал. Построенные одним из старших в ряд, они проследовали в раздевалку, и им было дано пять минут, чтобы переодеться в теннисные туфли, боксерские трусы и жилеты, а потом они снова выстроились вдоль шкафчиков по росту.

Рольф Стандер прошелся вдоль шеренги, поглядывая в список, который держал в руке, и делая отметки. Очевидно было, что он наблюдал за всеми в течение предшествовавших недель и оценивал их возможности. Манфред, самый высокий и крепкий среди новичков, стоял в конце ряда, и Рольф Стандер остановился перед ним.

– Никто не испускает газы так громко и с такой вонью, как вот этот! – провозгласил он, потом на мгновение умолк, осматривая Манфреда. – Сколько ты весишь, пукалка?

– Этот пукалка полутяжелого веса, сэр.

Рольф слегка прищурился. Он уже отметил Манфреда как перспективного, и теперь профессиональный термин его воодушевил.

– Ты раньше боксировал, пукалка? – требовательно спросил он и тут же скривился при ответе, который его разочаровал.

– Этот пукалка никогда не участвовал в бою, но имеет кое-какую практику.

– А, ну ладно! Я в тяжелом весе. Но поскольку больше нет никого, кто мог бы составить тебе пару, я проведу с тобой несколько раундов, если ты обещаешь мягко со мной обращаться, пукалка.

Рольф Стандер был капитаном университетской команды, чемпионом провинции среди боксеров-любителей и одним из кандидатов в южноафриканскую сборную, которая должна была поехать на Олимпийские игры в Берлин в 1936 году. Его шутка заставила старших студентов и всех остальных подобострастно засмеяться. Даже сам Рольф не сумел скрыть усмешку, произнеся абсурдную просьбу.

– Ладно, мы начнем с веса мухи, – закончил Рольф и повел всех в спортивный зал.

Первокурсники сидели на длинной скамье в глубине зала, не имея хорошего обзора за головами более привилегированных зрителей, когда Рольф и его помощники надевали перчатки на первых испытуемых и вели их по проходу на ринг.

Пока все это продолжалось, Манфред заметил, что в первом ряду кто-то встал и пытается поймать его взгляд. Он оглянулся на старшекурсников, которые присматривали за новичками, но они сосредоточились на ринге, так что он смог прямо посмотреть на человека в толпе.

Он и забыл, как хороша собой Сара, и не догадывался, как она расцвела за те недели, что он ее не видел. Глаза Сары сверкали, щеки горели от волнения, и она помахала ему кружевным платком и одними губами произнесла его имя.

Манфред сохранил непроницаемое лицо, но тайком подмигнул ей, а она в ответ обеими руками послала ему воздушный поцелуй, после чего села на свое место рядом с гороподобной тушей дяди Тромпа.

«Они оба пришли!»

Это невероятно взбодрило Манфреда; до этого момента он и не осознавал, какими одинокими были прошедшие недели.