Власть нулей. Том 1

– Не дадут. Это произойдёт, когда нашим отечественным Ротшильдам покажутся абсурдом их унитазы из золота да голые девки в шоколаде на столах. Но это будет нескоро. Во всяком случае, мы этого не застанем, когда наши богачи дозреют до такого уровня развития, что начнут что-то делать для страны. Мы уж в могиле будем тлеть. Это долгий процесс, чтобы человек дорос до такого уровня, когда он начинает чувствовать себя частью этого мира и ему захочется его развивать и радоваться, что появилась такая возможность. А сейчас они чему способны радоваться? Чтобы шалава перед ними на обеденном столе в ресторане голыми сиськами трясла? Или цинично прикрываются швырянием денег в харю всякому быдлу, детские дома обожают посещать с подарками. И это не от души идёт, а всё для того же рейтинга или отчётности: я бабло сунул, и отстаньте от меня, презренные плебеи! Россия в таком состоянии, что её надо реанимировать, а для этого нужны очень умные и порядочные люди. Но откуда им взяться, когда повсюду на местах сидят люди с психикой незрелых юнцов, которые плевать хотели, что за пределами их кабинетов творится? Всюду сидят неизлечимые болтуны и патологические пустобрёхи. Миллиард украли, тысячу сиротам пожертвовали, неделю об этом языками почесали: «Вот-де как мы эту Россию любим, чтобы ей пусто было». Уж, казалось бы, всё сделали, чтоб она вымерла, а она, зараза, ещё живёт. Толку от них России никакого. Это на Западе богатый человек видит свою состоятельность не в демонстрации всего, что хранится в его подвалах, а в работе этих богатств на благо общества, в котором он живёт. И хочет жить дальше, как часть этого общества. Там давно поняли, что лучше обеспечить достойное существование всем слоям общества, нежели жульничать на их нищете и неожиданно вспоминать о ней только накануне выборов, войны или прочих катаклизмов. Вот простые иностранцы, рядовые граждане чужих государств на наши музеи и дворцы деньги жертвуют. Они не последние деньги от себя отрывают. Для них тысячу евро положить в ящик для реставрации Строгановского дворца или Казанского собора – обычное дело, потому что это небольшие деньги в их экономической системе. А если я туда положу все свои сбережения, всё равно столько не выйдет. Поэтому если отечественный богач кому-то из соотечественников что-то выделит, он потом с них за это три шкуры снимет. С кого-то каждый день будет снимать, а кому повезёт, тех раз в месяц ошкурит.

– Но у наших продусеров денег значительно больше, чем у западных.

– Ну и что? Кто вообще такой наш отечественный продюсер или спонсор? Как он свои капиталы сколотил? Он же сам, бог знает, через что прошёл, чёрт ведает, кем ему пришлось побывать, чтобы накопить хотя бы какие-то деньги. Им обидно, что они так прогибались в своё время, а теперь перед ними никто не хочет прогнуться. Сейчас по стране волна разводов да раздоров идёт между богатыми мужьями-продюсерами и жёнами-певицами да моделями. Судятся-лаются, кто из них больший вес имеет: певица поёт и якобы тем кассу делает, но ведь без денег «богатого папика» сейчас и новой Эдит Пиаф не пробиться. Вот друг друга и мордуют, что ты – дерьмо, а я тебя в люди вывел. А она ему доказывает, что это как раз он обрёл значительность благодаря ей. И обоим обидно: вместе наживали, вместе за всё переживали, а теперь приходится это делить, резать по живому. Да что там продюсеры – сколько у нас семей, где муж с женой каждый день дерутся, спорят, кто больше имеет права на их квартирку? Какую-нибудь однокомнатную хрущёбу делят, которую иностранец и жильём-то не посчитает. Но она, тем не менее, теперь стоит сорок с лишним тысяч баксов, а нашим гражданам даже сорок тысяч рублей заработать проблема, не говоря уж про баксы-то. Даже бандиты, которые в девяностые свою карьеру начинали, копеечку к копеечке собирали с каждого ларёчка, с каждого кооператива. Я не про нынешних воротил говорю, которые шутя целые банки «опускают» и так всё обставляют, что им за это ничего не грозит со стороны закона, а про старую гвардию. Мой сын ещё в девяностые работал в кооперативе по изготовлению микросхем, у рэкет брал по двадцать процентов, а одну схему собрать стоило сто рублей, по-моему. Потом до половины повысили. Всё чинно, даже можно сказать, благородно: без мордобоя и утюгов. Ну и что они с них поимели? Копейки сущие! Особенно в условиях тогдашней инфляции. А с ларьков чего было взять? Так всё по крохам и сколачивалось. А когда так кропотливо и долго капитал сколачивается, никто с него потом ничего не даст. Таков закон психологии: чем труднее деньги идут в руки, тем труднее с ними расстаться.

– Бедные свои деньги пропивают, богатые более изящными способами проматывают, – мрачно подвёл итог Глеб Гермогенович. – Всё больше прихожу к выводу, что мы потому так беспросветно живём, что должны расплатиться за то… что нам выпало жить на стыке тысячелетий.