Власть нулей. Том 1

– Как же не поцарапать эту единственную на весь район дверь, если они уезжают, она сразу отдирается и дальше везётся. А народ вслед этой роскоши слюнки пускает. Так в рассказе у Чехова сволочной мальчик Федюшка брал кусочек мяса на верёвочке, давал проглотить его Каштанке, а потом с громким смехом выдёргивал обратно из её желудка. Вот и с нами власть такой же фокус проделывает, а иностранцев страсть как почитает и боится. Я не о том говорю, что и с иностранцами так же надо поступать, но нас они не стесняются. Свои-то всё стерпят, своих можно и в дерьме держать – никуда они не денутся. Есть люди, которые только при посторонних могут вежливо разговаривать со своими близкими. Иной папаша только при чужих назовёт своих детей ласковым словом, а когда его никто не видит из посторонних, он уже орёт на них матом и подзатыльники раздаёт. И матери такие же есть, и даже сами дети. Страшатся только чужим показать своё истинное рыло, асвоим всё можно. Демонстрируют его во всей красе и ничего не стесняются, как обычно человек не стесняется перед своей мебелью в невыгодном виде показаться. А за границей грабёж своих же граждан и презрение к ним со стороны власти расценивается как неприличное заболевание, позорней венерического. Вот наши и стараются при иностранцах лицом в грязь не ударить. Это всё одно, как если бы Салтычихе предложили своих крепостных уважать и за людей считать, потому что нынче так модно стало. Но она не умеет никого уважать и за человека считать, поэтому в лучшем случае получится у ней презрение и безразличие. У нас же до сих пор бомжей и старух оборванных с улиц вышвыривают перед приездом высоких гостей из-за бугра. Потому что не дай бог, если выяснится, что ты для своего народа не создал отвечающих веку условий жизни. Тогда с тобой за бугром здороваться никто не захочет, инвестиций не дадут, если узнают, что ты имеешь какое-то отношение к тем, кто своих же обкрадывает. А у нас хвалятся тем, что в смутные девяностые кто-то наделённый властью свой же город разграбил, развали «на законных основаниях», а теперь богатым стал. Зарплаты и пенсии не платили по несколько лет, а теперь стали на базе этого миллионерами и «великими политиками».

– Что же мы хотим? – встрял Глеб Гермогенович. – Они так воспитаны. Им такая империя в наследство досталась от прежних вождей, и они её за пару лет не изменят. И самих себя они тоже не изменят. Ещё вчера у нас народ дерьмом считался. Да-да, и не фантазируй, что при Советах тебя кто-то несказанно уважал. Кто лет двадцать тому назад заикнулся бы о том, что наши хрущёвки не соответствуют нормам жизни? Да боже сохрани! Рабочего и колхозника «уважали» только потому, что на них система труда держалась, потому что государству был нужен продукт этого труда. А сейчас какой «труд» кроме официанток и гувернанток для господ? Система труда полностью уничтожена, уровень занятости откатился в восемнадцатый век, когда господа проказничали с прислугой, сейчас уже фильмы и книги о современных их проказах штампуют. Говорят, даже в Пакистане врач или инженер гарантировано не останутся без работы по профессии, а у нас обладатели настоящих советских дипломов никому не нужны. Им говорят: дома сидите, детишек растите, питайтесь с огородов. Это же всё не случайно. Потому что детских садов нет, школы закрываются, рабочих мест не хватает. Вот пропаганда и придумывает новые виды «занятости», но кто будет обеспечивать государство продукцией? Впечатление, что государству это и не нужно! Но государство ли это тогда? Вчера вооружались до зубов против империализма, а сейчас где он, этот империализм? Теперь мы перед ним лебезим и заигрываем. Мозги-то всё те же остались, как у рабов, так и у их владельцев. Вчера человек был маленьким винтиком, а теперь наступил новый век, когда цивилизованные страны интересы каждого своего гражданина ставят превыше всего. Ну, и мы туда же.

– А как же? Когда это было, чтобы мы в хвосте за цивилизацией не плелись?