Власть нулей. Том 1

– А почему сильные мира сего обязательно должны что-то нарушать, разрушать, кого-то унижать? – насмешливо пожала плечами Марина. – Разве по-настоящему сильный человек станет кого-то ставить ниже себя? Это как раз слабые люди так делают. Почему у нас считается, если имеет человек какое-то могущество и превосходство, он обязан унижать и угнетать людей? А в цивилизованном мире могущественные люди считают своим долгом научиться уважать человечество, помогать слабым, благоприятно влиять на жизнь общества.

– Нам до этого далеко, – настаивал на своём дед Рожнов. – У нас если могущественные люди и задумаются об этом, то не из гуманизма, не из любви к стране, а только потому, что это объявят модным или повысит их рейтинги и благотворно повлияет на имидж. Они боятся, что к ним западные коллеги задом повернуться. Потому что в современном мире считается позором для власти, если работающие на нескольких работах граждане годами живут на уровне бездомных клошаров. Ещё Пушкин подметил: «Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног, но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство». Вот наши «сильные мира» и начинают дёргаться, когда до них долетает весть, что к нам кто-то едет из-за бугра.

– Они от Бога властью наделены! – не слушала никого Степанида Андреевна. – Они сильные мира сего, большие люди, а мы… Мы вот так голодали во время войны, а сейчас молодёжь каждый день жрать хочет! А вы сначала выстрадайте это право!.. А сильным мира сего власть от Боженьки дадена…

– Какие же они сильные, если у них нет сил хотя бы одну дорогу асфальтом покрыть? – вдруг спросил её дед Рожнов под общие смешки. – И этих бессильных у нас считают большими людьми, которые «право имеют». У нашего народа в этом плане мозги вообще основательно набекрень съехали. Давно уже съехали. Бездарь какую-нибудь считают сильной личностью, злодея отъявленного запишут в гении, негодяю позволят собой помыкать. В соседней деревне последний совхоз разорили, трактористам ещё за прошлую посевную деньги не выплатили, а начальство каждый год «мерседесы» меняет, на отдых катается в тёплые страны, обворованных ими же людей поучает на каждом шагу: «Совести у вас нет! Землю некому пахать. Почему не хотите эту посевную отработать? Вам власть доверила, честь, можно сказать, оказала» и так далее в том же духе…

– Правильно! – парировала Степанида Андреевна. – У молодёжи совсем совести не осталось. Они теперь хотят только по асфальту в модных туфлях ходить, сволочи, и плеер слушать. Стариков не хотят слушать, а только плеер свой! А мы по колено в грязи всю жизнь ходили и при Сталине вообще зарплату не получали в совхозах-то. А этим наглецам теперь зарплату подавай за то, что им честь оказали и разрешили свою же землю пахать. А мы…

– Да иди ты к чёрту со своим этим «а мы»! – взорвался Рожнов. – Ты мне скажи, дура забитая и всеми богами забытая, разве какая-то сальная рожа, которая зарплаты своим рабочим удерживает и тратит их на свои извращённые прихоти, смеет призывать людей к экономии, смеет что-то им об их совести говорить? Да у него-то самого её никогда не было! И вот такую сволочь у нас зовут «большими людьми». Потому так погано и живём из-за таких рабов, как ты. И такие рабы живут даже в новом тысячелетии, несут свою гнилую мораль, да ещё молодёжи пытаются её навязать. Вот как рабство въелось в кровь народу. И правильно, если молодые тебя не слушают. Разве нормальный и по-настоящему свободный человек согласиться, что какое-то зажравшееся мурло будет им помыкать только потому, что считает себя большим и избранным, а его – дерьмом, которое можно и нужно ногой размазать? Человек не может с этим согласиться, если он человек, конечно же, а не раб. И даже обязан не соглашаться с таким отношением к себе! В равнине ходит, в халупе живёт и воров у власти нахваливает, задницу им готова вылизывать. Ну не дура ли! В психушке таким место.

– Сам ты психуша! – обиделась было тётка Степанида.

– Да у нас почитай половина страны с таким синдромом ходит, – махнул на неё рукой дед Рожнов. – Иной раз увидишь какую-нибудь рвань, которая пять-шесть десятков лет отработала. И не в офисе, а на стройке коммунизма, где даже бабы такой работой занимались, которую и нынешним мужикам не осилить. И так вкалывала она на благо империи, а теперь живёт в каком-то сарае, пенсии ей решительно ни на что не хватает, ходит в рваных чоботах из разных пар обуви, двадцать лет одно платье носит. Но власть у неё хорошая.

– Хорошая! – с готовностью подтвердила Степанида Андреевна. – Оне большие люди, а мы маленькие.

– И чиновники, которые тебе такую нищую пенсию за всю трудовую жизнь назначили, хорошие?

– И они хорошие. Они Богом назначены.

– Вся власть у неё решительно хорошая, она сама – плохая! – засмеялся Рожнов. – Она не заслужила, не заработала себе право на безбедную старость.

– Мы голодали, – снова привела свой главный козырь несчастная старуха. – Потому что у нас совесть есть. А нынешняя молодёжь совести не имеет, жрать хорошо хочет!..