Властелин Колец

— Нет, уехал господин Торбинс. Сегодня утром уехал, вместе с моим Сэмом. Все вещи вывезли. Да, все продали и уехали. Почему? Почем я знаю, да и вам какое дело? Куда? А это не секрет. В Бакбург или куда-то в ту сторону. Ну да, эта самая дорога — прямо. А я там не был, там, в Бакленде, дурной народ. Нет, никаких поручений передать не смогу. Доброй ночи!

Потом Фродо услышал шаги, кто-то сходил с Холма. Хоббит слегка удивился сам себе: он вроде почувствовал облегчение, что этот «кто-то» сошел вниз, а не поднялся. «Мне, пожалуй, уже изрядно надоели вопросы любопытных, — подумал он. — Как они любят всюду нос совать!» Он чуть было не пошел спросить у Деда, кто к нему приставал, но, не решив, стоит или не стоит так делать, повернулся и быстро вернулся к Торбе.

Пипин сидел на мешке у порога. Сэма не было. Фродо шагнул в темный коридор.

— Сэм! — позвал он. — Сэм! Пора идти!

— Иду, хозяин! — послышался ответ из глубины, и вскоре появился Сэм собственной персоной, вытирая губы. Он прощался с пивной бочкой в подвале.

— Заправился, Сэм? — сказал Фродо.

* * *

— Да, хозяин. Теперь живем!

Фродо запер круглую дверь и протянул Сэму ключ.

— Беги домой, отдай отцу! — сказал он. — А потом быстрей по Пронырной, встретимся у калитки за лугом. Через поселок сегодня не пойдем. Там сплошные глаза и уши.

Сэм убежал так быстро, как только мог. Фродо с Пипином подняли мешки на плечи, взяли палки и пошли за угол мимо темных окон.

— Ну вот, наконец-то в Путь! — произнес Фродо, и добавил: — До свиданья!

Потом махнул рукой, повернулся и (точно как Бильбо, только не зная об этом) поспешил за Перегрином по дорожке через сад. Они перепрыгнули живую изгородь в низком месте и направились в поля, растворившись в темноте, только трава прошелестела.

Под Холмом с западной его стороны в изгороди открывалась калитка на узкую тропу. Здесь они остановились, подтянули ремни на мешках — и тут появился Сэм, пыхтя и спеша. Тяжелый мешок торчал у него намного выше плеч, а на голове был бесформенный фетровый колпак, который он называл шляпой. В сумерках он был очень похож на гнома.

— Мне, конечно, дали самый тяжелый груз, — сказал Фродо. — Бедняги улитки и все, кто таскает свой дом на спине!

— Я могу еще что-нибудь взять, хозяин! У меня мешок легкий, — соврал Сэм решительным голосом.

— Ничего, Сэм! — сказал Пипин. — Ему полезно. У него ничего лишнего нет, только — что сам выбрал. Он в последнее время обленился, сбросит лишний вес — и мешок покажется легче.

— Сжальтесь над бедным старым хоббитом, — засмеялся Фродо. — Я стану как тростиночка, пока дойду до Бакленда! Но я мелю чепуху. Ты, наверное, больше чем надо, себе взял, Сэм, я этим на первом привале займусь: остановимся и перепакуем. — Он поднял с земли палку. — Ну вот, гулять по ночам мы все любим, милю-другую перед сном пройдем запросто!

Сначала они двигались по тропе на запад, потом взяли влево и пошли друг за дружкой по полям, вдоль мелких посадок и кустарников. Темная ночь сомкнулась над ними, и в темных плащах они словно стали невидимками, будто у всех были волшебные кольца. Они ведь были хоббитами и старались не шуметь, а когда хоббиты так идут, то даже сами себя не слышат. Звери в лесах и полях тоже почти не замечали их.

Через некоторое время друзья перебрались через Реку по деревянному мостику чуть западнее Хоббиттауна. Река здесь была узкой и темной, как черная лента; над водой нависли ольховые ветви. Потом дорога свернула на юг, а через пару миль хоббиты уже подходили к большому Тракту, который вел на Брендидуинский Мост. Тракт они перебежали, за ним были земли Туков, а к юго-востоку — Зеленое Нагорье. Туда и направились, а взобравшись на первый холм, оглянулись — далеко позади в уютной долине у Реки мерцали огоньки Хоббиттауна. Городок вскоре скрылся за холмами, вот уже почти не виден и серый Приреченский Пруд. Когда между деревьями последний раз мелькнул фонарь крайней усадьбы, Фродо помахал ему рукой.

— Хотелось бы знать, увижу ли я когда-нибудь снова эту долину, — тихо проговорил он.

Через три часа хоббиты решили отдохнуть. Ночь была светлая, холодная, звездная. От Реки смутными полосами поднимался туман и полз к холмам. На фоне бледного неба резко вырисовывались деревья. Ветер раскачивал полуобнаженные березы с темной сетью ветвей. Путники съели легкий (для хоббитов) ужин и пошли дальше, туда, где от дороги отходила тропа, исчезая в сером сумраке: путь к Шатровым Полянам, оттуда — к Баклендскому парому. Дорога шла вдоль Тракта по речной долине, а тропа — прямо в холмы Нагорья и дальше, в Лесной Предел, самое дикое место Восточной чверти.

Вскоре они вошли под деревья, таинственно шелестевшие осенней листвой. Их обняла темнота. Сначала для храбрости пытались разговаривать и что-то напевать, потом замолчали, хотя вряд ли здесь могли их услышать. Потом Пипин стал отставать, и в конце-концов, перед очередным крутым подъемом, остановился.

— Спать хочу, — сказал он, зевая. — Скоро на дорогу упаду. Вы что, решили не ложиться? Ведь почти полночь.