Властелин колец

Я поспешил к Заветри и добрался туда на закате второго дня — но они опередили меня. Они отступили передо мною, ибо почуяли мой гнев и не решились противостоять мне при свете дня. Но с наступлением ночи они собрались вокруг, и я был осажден на вершине, в древнем кольце Амон-Сула. Мне пришлось нелегко: такой огонь не полыхал на Заветри со времен военных маяков нуменорцев.

На рассвете я вырвался и помчался к северу. Мне больше ничего не оставалось. Было невозможно искать тебя в пустошах, Фродо, — более того, это было бы просто глупо — за мной гнались Девятеро. Поэтому мне пришлось довериться Арагорну. Но я надеялся увести нескольких Всадников за собой и, добравшись до Светлояра, выслать вам помощь. Четверо назгулов последовали за мной, но через некоторое время повернули и умчались прочь — полагаю, к Переправе. Все же я немного помог вам: на ваш лагерь напало лишь пятеро.

Я добрался сюда после долгой и трудной дороги — поднялся вверх по Ревице через Троллистое Плато и спустился с севера. Это отняло у меня почти четырнадцать дней, потому что ехать верхом по осыпям я не рискнул: Ночиветр неминуемо повредил бы там ноги. Я отпустил его к его господину; но нас связала глубокая дружба, и, если будет в том нужда, он придет на мой зов. Но из-за этого я попал в Светлояр лишь на три дня раньше вас, и вести о Кольце уже дошли сюда — вовремя, как оказалось.

На этом, Фродо, рассказ мой кончен. Да простит мне Эльронд и все остальные его длину! Но впервые случилось так, что Гэндальф нарушил слово и не пришел, как обещал. Столь странный случай, думается мне, требовал объяснений.

Что же, Повесть рассказана с начала и до конца. Мы здесь — и здесь Кольцо. Но к цели своей мы пока не приблизились ни на шаг. Что мы сделаем с ним?

***

Все молчали. Наконец снова заговорил Эльронд.

— Тяжкие вести принес ты нам о Сарумане, — сказал он, — ибо мы верили ему, и он вникал во все наши дела и был главой наших Советов. Глубокое знание уловок Врага всегда опасно — и лиходею, и Мудрому… Однако такие падения и предательства, увы, встречались и прежде. Из всех рассказов, что мы услышали сегодня, самым удивительным был для меня рассказ Фродо. Я мало знал хоббитов — кроме, разумеется, Бильбо — и теперь мне кажется, что он, быть может, не так необычен и странен для своего народа, как я думал. Мир сильно изменился с тех пор, как я в последний раз бродил по его дорогам.

Умертвий мы знаем под многими именами; и о Вековечном Лесе есть немало преданий. То, что осталось — лишь малая частица его северных пределов. Было время, когда белка могла, прыгая с дерева на дерево, добраться от Края до Поравнинья западнее Исенгарда. В тех местах я некогда бывал, и узнал много неведомого и дивного. Но я совсем позабыл о Бомбадиле — если это тот самый Владетель, что в древние годы бродил в холмах и лесах, и тогда уже был старше старости. Йарвайном Бен-Адаром звали мы его, Безотчим Отцом Заповедных Земель. Другие народы — иначе: гномы называли его Форном, Люди — Оральдом; и это не все его имена. Он странен; возможно, мне следовало пригласить его на наш Совет.

— Он не пришел бы, — заметил Гэндальф.

— Быть может, стоит послать к нему гонца и просить помощи? — спросил Эрестор. — Если я верно понял, он властен даже над Кольцом?

— Ты понял неверно, — отозвался Гэндальф. — Скажи лучше — Кольцо не властно над ним. Он сам себе господин. Но он не может ни изменить Кольца, ни разрушить его власти над другими. А теперь он заперся в своем краю, и никогда не переступает им же самим установленных незримых границ.

— Но в этих границах, кажется, ничто не может утеснить его, — настаивал Эрестор. — Так не примет ли он Кольцо на хранение?

— По своей воле — нет, — сказал Гэндальф. — Он, быть может, согласится, если все народы попросят его; но вскоре забудет о Кольце, а скорее всего — попросту его выбросит. Он был бы очень ненадежным Хранителем, и этим сказано все.

— И, во всяком случае, — проговорил Глорфиндэль, — отослать ему Кольцо — значит лишь отдалить роковой день. Йарвайн далеко. Мы не можем сейчас доставить ему Кольцо незаметно, чтобы ни один шпион не увидел нас. И даже если бы мы смогли сделать это — рано или поздно Властелин Колец узнает, где оно спрятано, и обрушит туда всю свою мощь. Сможет ли Бомбадил противостоять ей — в одиночку? Думаю, нет. Думаю, когда все вокруг будет покорено, Бомбадил падет — последним, как некогда возник первым; и тогда придет Ночь.

— Я мало знаю о Йарвайне, — сказал Галдор. — Но, кажется мне, Глорфиндэль прав. У Бомбадила не достанет сил сразиться с Врагом, если только сама земля не одарит его силой… Однако мы видим, что Саурон крушит самые горы. Если есть еще где-то сила — она у нас: здесь, в Имладрисе, или у Цирдана, в Гавани, или в Лотлориэне. Но есть ли у них — есть ли у нас — сила противостоять Врагу, приходу Саурона, когда весь мир будет покорен?

— У меня такой силы нет, — сказал Эльронд. — Нет и у них.

— Тогда, если Кольцо не охранить от Него силой, — сказал Глорфиндэль, — нам остается лишь два выхода: отослать его за Море — или уничтожить.