Читаем Властелин колец полностью

Они слушали — и начинали понимать жизнь Леса. Они смотрели на нее со стороны и чувствовали себя чужаками там, где все были дома. И то и дело вставал в рассказах Тома Старик Ветельник — и Фродо узнал о нем достаточно, и даже больше чем достаточно, ибо это знание не дарило покоя. Речи Тома раскрывали души и думы деревьев, которые были темны и неясны, исполнены ненависти ко всему, что вольно бродит по земле, грызет, кусает, ломает, рубит, жжет: к разрушителям и завоевателям. И Вековечным Лес был назван не без основания — ибо он на самом деле был стар — остаток огромных позабытых дебрей; и в нем все еще жили, старея не быстрее холмов, отцы отцов теперешних деревьев, помнящие времена, когда владыками были они. Бессчетные годы наполнили их гордыней, мудростью, злобой. Но не было среди них никого опасней старого Ветельника: душа его сгнила, а силы были молоды; он был мудр, он повелевал ветрами, а его песням и думам подчинялся лес по обе стороны реки. Его мглистый жаждущий дух тянул силу из земли, а нити корней и невидимые сучья-пальцы разносили его в земле и в воздухе — покуда не опутали все деревья от Городьбы до Нагорий.

А рассказ Тома уже покинул леса и вприпрыжку помчался вверх по реке, через кипящие водопады, валуны и иззубренные скалы, по цветам в травах и влажных трещинах — и добрался наконец до Нагорий. Хоббиты услыхали о Великих Могильниках и зеленых курганах, о каменных кольцах на холмах и в низинах меж ними. Блеяли овцы. Вставали зеленые и белые стены. Властители мелких княжеств бились друг с другом, и юное Солнце пламенело на алой стали их новых и жадных мечей. Были и победы, и поражения, рушились башни, горели крепости, и огонь взлетал до небес. Золото копилось в склепах древних владык; и курганы скрывали их, и каменные двери захлопывались; и трава вырастала на них. И снова овцы вытаптывали траву, и снова пустели холмы… С востока надвигался Черный Прилив, и кости хрустели в могилах. Умертвия бродили там, звеня кольцами на стылых пальцах, и ветер лязгал золотыми цепями. Обманные Камни скалились в лунном свете, как старые истертые зубы.

Хоббиты содрогнулись. Даже до Края, доходили слухи об Умертвиях из залесных Могильников. Но это была не та повесть, которую хоббиты стали бы слушать с удовольствием — даже подле уютного безопасного очага. Эти же четверо вдруг вспомнили о том, о чем радость дома заставила их забыть: дом Бомбадила стоял совсем близко от этих жутких холмов. Они потеряли нить рассказа и беспокойно заерзали, косясь друг на друга.

Когда же они снова прислушались к его словам, то поняли, что он бредет в неведомые им дали и в незапамятные времена, когда мир был шире, и Море омывало берег Запада; а Том все брел и брел вглубь, и голос его пел под древними звездами — были тогда только эльфы, а больше никого не было. Потом вдруг он смолк, голова его склонилась, он словно заснул. Хоббиты недвижно сидели перед ним, зачарованные; и казалось, будто под чарами его речи ветер утих, тучи высохли, день кончился, и пришедшая с Востока и Запада ночь затянула небо звездным покрывалом.

Было ли то утро и вечер одного дня, или нескольких — Фродо не мог бы сказать. Он не чувствовал ни усталости, ни голода — одно удивление. Белые звезды сияли в окнах и молчание небес окружало друзей. Наконец, в удивлении перед этим молчанием, Фродо заговорил:

— Кто Ты, Господин? — спросил он.

— А, что? — Том выпрямился и глаза его блеснули во мраке. — Разве я до сих пор не назвался тебе? В этом мире живя — кто ты сам по себе? Только в этом ответ: кто ты в мире — один, без имен и названий, где бы ты ни бродил? Но ты молод — я стар; я — Старейший из всех: появился я здесь прежде леса и рек. Да, друзья мои, Том помнит первый росток, шорох первых дождей, запах первых цветов. И Большого, и Малого Люда приход помнит Том; видел Том Эльфов дивный народ, что на Запад ушел за пределы Морей; Том здесь был до Умертвий, Могил, Королей. Том знавал времена, когда не было зла, и безлунная тьма прежде доброй была. Это было, когда здесь не жил еще Враг: в Запределье рожден этот гибельный страх.

Тень прошла по окну, и хоббиты торопливо взглянули на стекла. Когда они обернулись назад — в дверях, обрамленная светом, стояла Золотинка. Она держала свечу, одной рукой прикрывая ее от сквозняка; и пламя просвечивало сквозь ладонь, как сквозь белую раковину.

— Дождь кончился, — сказала она, — и новые воды струятся под звездами. Будем смеяться и радоваться!

— Есть и пить пора бы! — подхватил Том. — Утро, день и вечер слушали меня вы… Сушат рот изрядно долгие рассказы. Трудно слушать повесть, не прервав ни разу.

Он выскочил из кресла, с поклоном взял с камина свечу и зажег ее от принесенного Золотинкой огня; а потом затанцевал вокруг стола. Вдруг он прыгнул к двери и исчез.

Перейти на страницу:

Все книги серии Толкин: разные переводы

Похожие книги