Властелин островов

Хобарта в принципе можно было тряхнуть и получше, но так как уже светало, я плюнул на это дело и лег спать. Я в конце концов не доказательства по делу добывал, не искал ключи для вербовки людей в замке и, соответственно, мне было совершенно не интересно, к какой купчихе ныряет сэр де Мор, пока ее мужа дома нет. Вся приемлемо достоверная информация, какая нам требовалась на данный момент времени, у меня уже была. Полусотник мог ее только уточнить. Собственно, излишние подробности от него могли быть даже вредны: работая с первостепенной и второстепенной информацией, я вполне мог запутаться в собственных штанах.

***

Когда меня разбудили, солнце уже давно встало, героический личный состав вытаскивал на берег корабли, ставил камнеметы и копал землю для полевых укреплений. Бросать корабли без охраны было бы с нашей стороны очень опрометчивым решением. Старшим в «корабельном» лагере Бруни оставил Хадда А’Хайта. Тот мальчиком был уже большим, поэтому лишению себя славы битвы не возражал. Ценность кораблей понимали все.

Еще больше с ситуацией примиряло командование над блокирующей остров корабельной группой. Важность последнего осознавалась всё так же ясно.

Повезло мне с друзьями. Причем не только в высших эшелонах власти, но и внизу.

***

Лагерей у ворот города пришлось разбивать два. Основной– между Холденом и замком, ворота которых смотрели друг на друга; и вспомогательный – там, где расположился мой отряд, взяв под контроль городские ворота № 2.

Укрепления города и замка особо не впечатляли, являя собой типичный образец средневековых фортификационных сооружений, с невысокими каменными стенами поверх земляного вала и чуть выдвинутыми вперед для продольного прострела башнями с голыми стрелковыми площадками наверху.

Значительная часть населения острова в городе укрыться частично не сумела, частично не смогла и частично их не пустили. Последнее в первую очередь касалось той самой припортовой швали, которую так не любила городская стража. Более того, весь нежелательный контингент еще и выкинули из-за городских стен.

Как мне довели в ходе допросов выброшенные из города биндюжники и прочий придонный городской элемент, ведомое стражей ополчение банально прошлось по бичхатам, вырезая всех пытающихся сопротивляться и задерживая остальных. Лачуги с внешней стороны городских стен вообще пожгли без всяких разговоров, прибавив стимулов шантрапе, чтобы убраться и оттуда.

Пролетарии подобным отношением к себе были крайне обижены. Правда, стучать в грудь копытом о том, как бы они защитили родину, если бы им позволила буржуазия, не один передо мной не стал. Возможно, что все совершенно обоснованно посчитали, что я такой позиции не пойму. Долбить в грудь в стиле Кинг-Конга аборигены стали по другому поводу, сдавая, все что знали, все, о чем догадывались и все, что предполагали относительно города и его обитателей, не оценивших патриотический порыв городского дна отсидеться от страшных орков за стенами.

Впрочем, орки такое стремление к сотрудничеству оценили несколько спорно, согнав всех таких пленных в концентрационный лагерь, включая баб. Это с пейзанами и прочими представителями среднего класса острова мы поступили мягче. Женщин и детей даже оставили жить по своим домам. Какой бы я ни был рациональный орк, но людское, если так можно выразиться, у меня еще оставалось. Это мужчин в любом случае требовалось изолировать. Партизанские нападения на одиночек мне были не нужны, да и рабочая сила вовсе не была лишней.

Тем не менее, чтобы заставить работать всю эту разномастную сволочь, потребовались серьезные усилия, и казни в концлагере начались с первого же дня. Поводом к первой послужила драка и убийство четверых рыбаков. Одного из них преступный элемент на что-то там раскрутил, остальные вписались за лоха, быстро дошло до драки, а потом и до ножей. Результатом стали четыре трупа, еще троих убить не успели, охрана лагеря начала стрелять по толпе.

В итоге, так как использование местных в хашаре было моим предложением, концлагерь на мне и висел, соответственно разбирался в обстоятельствах конфликта тоже я сам.

В принципе, повод показать суровость мне и был нужен. Криминальные и около криминальные круги в своей массе понимают только один язык: –язык страха. Если точнее, человеческий язык они понимают только под давлением страха, еще лучше – ужаса. Люди такие. Да и в любом случае, позволить этим людям расползтись по острову мы не имели права. Только резни, грабежа и поджогов нам тут не хватало, вся эта сволочь сразу примется сводить свои счеты. Вот на кой нам нужен был этот хаос, если даже нормальных людей нам в любом случае надо изолировать, для борьбы с партизанским движением и прочим?