Властелин рек

Сидевшие подле друг друга за столом молодые светились от счастья, смущаясь друг друга. Но ежели Елена замечала, что государь, сидевший по другую сторону длинного свадебного стола, смотрел на нее, она опускала глаза, отворачивалась — не могла выдержать этого тяжелого взгляда ненавистника их рода. Елена хоть и не помнила, как почти вся ее семья попала в опалу, а дядя ее, Никита Васильевич, погиб в темнице, но хорошо знала, что Иоанн не жалует Шереметевых, особенно после того, как другой ее дядя, Федор Васильевич, попал в плен к Стефану Баторию, коему, по слухам, присягнул на верность. Иван и сам видел, как столбенеет Елена от государевых коротких взглядов, и, отринув все приличия, находил под столом ее ладонь и крепко сжимал ее, успокаивая свою невесту.

Уходя с Еленой в спальные покои, где их уже ожидала брачная постель на снопах, Иван едва сдерживал волнение — будто впервые женился. Привычно он дал супруге разуть себя — в темноте глухо звякнули выкатившиеся на пол монеты.

— Не ведаю, что ты сотворила со мной, но в первый же день, как увидел тебя, — обратился Иван к возникшей перед его лицом жарко дышащей тени, но почувствовал, как Елена прикрыла пальцами его уста, дабы он замолчал, и сама начала стягивать с себя свадебный наряд…

Никита Романович в это время сидел за столом в числе почетных гостей. Важный, дородный, с уложенной и умасленной бородой, он восседал на своем месте и искоса поглядывал на присутствовавших тут же Нагих и Годуновых и прятал довольную ухмылку. Теперь, когда Шереметевы стали родней царевича и примкнули к партии Захарьиных, с ним сложно будет тягаться! Один раз их взгляды с Афанасием Нагим схлестнулись, и боярин, увидев, как недобро сверкнули очи государева любимца, любезно улыбнулся ему и, усмехаясь одними глазами, чинно отпил доброго фряжского вина из серебряного кубка…

Архип, как и обещал, сумел весной вернуться в Мещовскую обитель, где его по-прежнему ждала Анна с детьми. Дочь встретила его со слезами на глазах.

— Денно и нощно только о тебе и Михайле думаю, как вы там? Вам война, а мне?

— За меня не беспокойся, донюшка, — улыбался Архип, — врага более и не было видно на Смоленской земле. Так что был я в Дорогобужской крепости в гарнизоне…

Матвей вприпрыжку от радости мчался к деду навстречу, а Васенька, открыв рот, наблюдал, как дед отцепляет от пояса нож и саблю, как, уставший, стягивает пыльные стоптанные сапоги.

Анна все это время жила в отдельной от всей братии келье, работала по возможности кухаркой или же стирала одежу. Но оставаться здесь было уже неможно — Архип решил отвезти дочь и внуков в Орел, к Матрене. Уж она не откажет в заботе, не оставит в беде! Но Анна воспротивилась.

— Вези меня к мужу! Уж полгода не ведаю, живой он иль нет! Да и как найдет он нас в Орле? Нет, молю, батюшка, отвези меня в Псков! — сокрушалась она, со слезами глядя на отца. Архип, сведя брови, глядел на нее сурово.

— Ты в своем ли уме? — выпалил он. — Во Пскове, говорят, война будет скоро, сам король польский туда придет! А ты в Псков, да с детьми? Не бывать тому!

— Да я скоро от мук душевных руки на себя наложу! — выкрикнула в исступлении Анна. Архип недовольно покосился на дверь кельи — лишь бы никто из братии не услыхал этого позора, прозвучавшего в стенах обители!

— До Пскова отсель недели пути! Недели! Куда ты с детьми собралась? — спокойно молвил он, уняв всколыхнувшийся внутри гнев. — Завтра едем в Орел! Все!

Оставив Анну, дабы обдумала все и приняла, Архив отправился к игумену Паисию. Рассказал ему о своем решении, поблагодарил за то. что позволил в трудное время Анне и детям остаться в обители, чем спас им всем жизнь. Паисий отрицательно покачал головой:

— Их спасли Господь Бог и ты. Пусть Его и тебя сами благодарят… А что же ты делать намерен?

— Как отвезу их в Орел, тотчас вернусь в Смоленск, — отвечал Архип, глядя игумену в глаза, — не закончилась еще война, отче…

— Война окончится для тебя, сын мой, когда найдешь душевный покой. Я благословляю тебя. Ты волен сам выбирать свой путь! Но токмо поклянись мне, что, исполняя ратный труд, не обидишь слабого, не поднимешь руки на беззащитного, не отберешь у него ни еды, ни имущества. Кем бы он ни был. Поклянись. И помни, ежели исполнишь свою клятву и захочешь вернуться сюда — двери обители всегда для тебя открыты. Ежели нет… приди и покайся, токмо не губи душу ложью, сие великий грех…

Архип, склонившись, припал губами к руке игумена и прошептал, зажмурив глаза:

— Я клянусь… Клянусь, отче… И всегда буду помнить об этой клятве…

Верхом на двух лошадях Архип и Анна мчались в Орел. Сияя от радости, Матвей скакал на одном коне с дедом, Васенька, покачиваясь в седле, ехал с матерью. Останавливались на ямах с ночевкой, порой ютясь с другими путешественниками в тесной горнице. Тут Архип не расставался с саблей — не дай бог что произойдет!

Но ничего не произошло. До Орла добрались благополучно. На подворье встретила Матрена. Всплакнув, обнялась с Анной, поцеловала детей, разрыдалась на плече Архипа.