Властелины погоды

— Как они делаются сейчас? По-всякому. Подбрасывают монету, играют в рулетку, ждут появления болей в суставах…

— Тэд, будь справедливым, — сказал Тули. — Техника прогнозирования опирается в основном на регулярно повторяющиеся наблюдения…

— Смотрят в окошко, как там погода, — прервал его Тэд, и стараются определить, что будет в ближайшее время. Довольно сложно, но справляются с этой задачей неплохо, только на короткие периоды — день-два, не больше.

Тули кивнул.

— Мы сейчас можем видеть весь земной шар благодаря спутникам. А математические модели позволяют метеорологам в деталях и с известной точностью предсказывать, в каком направлении будет изменяться погода на поверхности Земли.

— Пока еще многое делается впустую, — упорствовал Тэд.

Тули вновь согласно кивнул головой.

— Все это довольно запутанно, — сказал я и оглянулся. Только тут я заметил, что в кафетерии, кроме нас, никого нет.

— Закрывают, — сказала Барни. — Если мы не хотим, чтобы нас вымели отсюда уборщики…

— В самом деле, пора за работу, — сказал Тэд.

Мы направились к дверям.

— А идея об управлении погодой — это серьезно? — спросил я Тэда.

На бесстрастном лице Тули впервые прорезалась улыбка.

— Задайте лучше ему вопрос потруднее, например, собирается ли он дышать весь остаток дня.

— Значит, все решено, — сказал я, когда мы выходили в холл.

— Если наша схема прогнозирования погоды сработает, — ответил Тэд, — нам потребуется лишь одно…

— Что именно?

— Разрешение.

— Только-то? Так ведь доктор Россмен будет рад предоставить в ваше распоряжение все во имя такого дела.

Тэд покачал головой.

— Это новая идея. И что того хуже — не его.

Росла гора. Протяженностью, как Альпы, выше Гималаев, гигантская, невидимая гора воздуха формировалась над Атлантическим океаном в районе между Бермудами и Американским континентом. Холодный, плотный воздух опускался с высоты под влиянием низкой температуры и скапливался над поверхностью океана. Гора росла и ширилась, настоящая гора, увенчанная вершиной. Но она двигалась. Она вращалась по часовой стрелке, закручиваясь в спираль над океаном, ветры из-под ее основания устремлялись вдоль моря и его берегов. Высокое давление придавливало ее, выталкивало ее западные отроги чуть ли не на сотню миль внутрь Американского континента. Теплый субтропический воздух с Карибского моря и Мексиканского залива поднимался на север вдоль восточного побережья, неся с собой тепло и влагу. Часть теплого воздуха, более подвижного и легкого, чем сжатая высоким давлением гора, поднялась над холодной плотной воздушной массой. Вверху она охладилась, водяные пары сконденсировались и облачным душем пролились на землю. Метеорологи заговорили о зоне высокого давления на Бермудах, а люди на улицах Бостона просто сказали: «Весна. Пришла наконец».

Под теплым весенним дождем я вернулся в отель. От скудного завтрака живот подвело, голова раскалывалась при мысли, что я скажу отцу. Еще из машины я позвонил в «Торнтон аэроспейс» и заказал билет на ракету в Гонолулу. Поднимаясь в номер, сказал портье, что не знаю, сколько еще пробуду, заказал обед и вызвал отца.

— …Вот что сказал Россмен, — подытожил я свой пятнадцатиминутный доклад. — Он готов предоставить в наше распоряжение службу срочного прогноза, но управлять штормами, заставить их менять направление, по его мнению, невозможно.

Отец нахмурился.

— Это нас не спасет, Джереми.

— Знаю.

Видеофон находился на столике рядом с подносом, на котором принесли еду. Я встал с дивана и прошелся по комнате.

— Перестань болтаться, сядь, чтобы я мог тебя видеть! — вскричал отец.

Я сел на подоконник возле тихо жужжащего вентилятора и посмотрел в окно — далеко внизу, на улице, копошился народ.

— Выходит, нам остается сидеть здесь и надеяться, что Климатологический отдел будет вовремя предупреждать нас о штормах, чтобы мы могли уберечь людей от гибели? — На лице отца отражалась привычная для него мысль: как же много я плачу налогов и как мало за это получаю.

— Это не все, отец. В Отделе есть люди, которые считают, что управление погодой возможно, но не сию минуту.

И я рассказал об идее Тэда.

— Насколько серьезен этот малый? — спросил отец. — Кто он — пустой прожектер и мечтатель или с ним можно иметь дело?

— По-моему, на него можно положиться. И доктор Барневельд — ты ведь знаешь, он лауреат Нобелевской премии, — кажется, поддерживает Тэда. Так что это не похоже на бред сумасшедшего.

— Ученые могут заблуждаться, даже лауреаты Нобелевской премии.

— Все может быть. Не остаться ли мне здесь еще на некоторое время и посмотреть, что из этого выйдет? Тэд способен добиться того, в чем мы так нуждаемся. Даже его долгосрочные прогнозы сами по себе могут оказаться весьма полезными для нас.

Отец кивнул.

— Согласен. Правда, я не уверен, что это твое дело — следить за ним. Уж очень ты далеко от дома, малыш.

— Я могу сам о себе позаботиться, да и родственники тут близко — несколько минут езды на машине.

— Ты еще не встречался с дядюшками и тетей Луизой?

— Нет еще. Но я к ним обязательно заеду.