Властелины погоды

Однако вдумайтесь: можно ли избавить Землю от перенаселения простым переселением людей? Ведь ныне в некоторых странах население удваивается в числе каждые двадцать лет. Удвойте десятки миллиардов и сообразите, сколько потребуется звездолетов любого мыслимого масштаба и сколько планет земного типа, даже если бы таковые нашлись поблизости в нашей Галактике! Как будет обстоять дело на этих планетах через 20, 40, 80 лет? И как будет обстоять дело на самой Земле, с ее городами, природой, полезными ископаемыми? А ведь теоретически (опять теоретически!) можно не только прокормить и обеспечить всем необходимым десятки миллиардов человек, можно также сознательным планированием того или иного числа детей в семье довести численность человечества до любой в принципе величины, какая будет сочтена нашими внуками и правнуками целесообразной. Для этого необходима лишь справедливая и прогрессивная социальная организация человечества, качественно отличающаяся от капиталистического способа производства и буржуазного строя, исключающая гонку вооружений и эксплуатацию человека человеком.

Бен Бова не марксист. Он даже не задумывается о возможности и желательности социальных преобразований окружающего его, привычного ему мира. Но его герои поднимаются до мысли о том, что земные проблемы можно и должно решать не где-то в просторах космоса, а на Земле, и только на Земле. К тому же перед ними встает этическая проблема: имеем ли мы моральное право посягать на мир наших соседей — по космосу ли, по родной ли планете, все равно — только лишь затем, чтобы попросторнее расположиться, урвать побольше выгод? Буржуазная мораль отвечает на этот вопрос категорически: «Да!» Если сосед слабее тебя — будь то Альтаир VI, Гватемала или негритянская семья живущих поблизости бедняков, — он, с позиций буржуазной морали, как бы автоматически должен становиться объектом эксплуатации более сильного и богатого. И чем больше получишь прибыли, тем больший тебе почет среди таких же эксплуататоров. Бен Бова ставит под сомнение такую мораль, ищет вместе с читателем иные, более гуманные пути сосуществования разумных существ, сосуществования разных миров. И читатель признателен ему за это.

Публикуемый в сборнике рассказ «Незначительный просчет» приоткрывает еще одну грань таланта писателя. Фантаст смело вторгается в родственный ему мир прогностики и обнаруживает там любопытные драматические, порой трагические, а иногда и трагикомические коллизии. С одной из них он и знакомит читателя.

Человек, как известно, существо одновременно и рациональное, и иррациональное. Ему всегда хочется не только достижимого, но и заведомо недостижимого — на то он и человек, которому, по давным-давно высказанному определению, ничто человеческое не чуждо. В частности, ему, например, страстно хочется достичь бессмертия. Или достоверно, до мельчайших деталей знать будущее — и свое лично, и всего человечества в целом, и даже всего мироздания в совокупности. Не важно, что лучшие умы человечества давно поняли: личное бессмертие даже если бы оно оказалось возможным — неизбежно должно быть оплачено страшной ценой обесчеловечения человека (и человеческого общества тоже), превращения человека в «нечеловека», в нечто такое, чему, подумавши хорошенько, не позавидуешь. Что достоверное знание будущего в деталях — даже если бы оно оказалось возможным — разом лишило бы человека смысла его жизни и в конце концов сделало бы «нечеловеком». Можно ли говорить о бессмертии, когда мы даже своими семью десятками лет средней продолжительности жизни не умеем распорядиться как следует, то и дело убивая время (целые годы в общей сложности!) самым безжалостным и постыдным образом. А в том, что касается детального знания будущего, оно горько наказывает пророков всех времен и народов тем, что им, как правило, никто не верит даже в тех редких случаях, когда им удается более или менее точно предвосхитить, предугадать какое-то событие в будущем. Помните грустные строки поэта?

Если люди бы поверили Кассандре,
Троя, может быть, стояла и поныне…