Властители душ: Иисус из Назарета, Мухаммед пророк Аллаха

Представление о враждебном отношении к нему всех фарисеев вызвано ситуацией после Иудейской войны, когда христианские общины вошли в резкий конфликт с синагогальными общинами, настроенными фарисейски. Несомненно, фарисеи являлись основными противниками Иисуса. Однако больше всего выступали против него книжники, которые лишь частично принадлежали к фарисеям; они следили за соблюдением закона в жизни Израиля. Книжники возражали ему, предостерегали его и следили за ним, у них была своя рука даже в Высшем совете, состоявшем из высокопоставленного клира, книжников и старейшин, представителей общинной знати и крупных землевладельцев. Согласно синоптическим евангелиям, фарисеи не были причастны к страстям и смерти Иисуса. Ядро противников Иисуса составляли члены Синедриона. В конфликт с ним могли входить также ессеи и зелоты, хотя они прямо и не упоминаются; и все же на вопросы, волновавшие их, Иисус давал иные ответы, чем они. Если до сих пор мы рассматривали вопрос о причине возникновения конфликта, то теперь следует поставить вопрос, в каких областях он развивался.

Иисуса обвинили в развращении народа (Иоанн, 7,12; Лука, 23,2.5, древнееврейское обвинение периода раннего христианства). С одной стороны, это обвинение основывалось на изгнании бесов Иисусом, которое нельзя было отрицать, на основании чего, однако, был сделан вывод, что он находится в союзе с дьяволом и творит его дело (Марк, 3,22–30; Матф., 12,22–32; Лука, 11,14–23). Обвинение в чародействе представляло опасность для жизни Иисуса. Опасным для жизни и «направленным на совращение народа» был также вопрос об уплате подати кесарю (Марк, 12,13–17). Если бы на этот вопрос Иисус ответил, что подать платить не надо, тогда его следовало бы считать мятежником и в соответствии с этим враги могли бы обвинить его и убрать с дороги. Если бы он сказал, что подать платить надо, то против него были бы иудейские повстанцы, пользовавшиеся в народе растущей симпатией.

С помощью динария, на котором было изображение кесаря, Иисусу удалось снять этот вопрос. Аналогично он повел себя и в той истории, которая по соображениям церковной морали была удалена из синоптических евангелий и по какому-то недоразумению попала в Евангелие от Иоанна (8,1-11); там перед Иисусом предстала женщина, уличенная в супружеской неверности, и он должен был одобрить смертный приговор ей. Если бы он одобрил смертный приговор, то его могли обвинить в этом, поскольку римские власти лишили евреев права выносить смертные приговоры; если бы он отказался, то преступил бы иудейские законы и оказался заодно с обвиняемой в сексуальном преступлении.

Иисус и здесь занял взвешенную позицию; он предоставил право вершить суд и приводить приговор в исполнение тем, кто сам полностью безгрешен. Когда обвинители и судьи удалились и женщина осталась с ним наедине, он снял с нее грех и предостерег от его повторения. Мудрость любви, вступающейся и за виновных, показала свое превосходство над судом, который грешники вершат над грешниками. Здесь на практике был использован принцип, высказанный в столь шокирующей форме в притче о сучке и бревне в глазу (Лука, 6,41; Матф., 7,3–5).

Камнем преткновения между Иисусом и его противниками являлся вопрос о законе. Конфликт из-за субботы (Марк, 2,23–3,6) показывает, что для Иисуса этот вопрос имел принципиальное значение: «Суббота для человека, а не человек для субботы» (Марк, 2,27). Суббота — и это можно отнести ко всему закону — дана человеку для помощи и порядка в его жизни, но не как жизненный принцип, ради которого человек должен жить и может быть принесен в жертву. В этом проявляется глубокое различие между пониманием закона Иисусом и его противниками.

Поэтому Иисус защищал своих учеников, сорвавших колосья и съевших зерна, чтобы утолить голод, в то время как фарисеи, выступавшие здесь как его противники, — это была запрещенная работа — жатва, предостерегли Иисуса, что еще одно несоблюдение закона о субботе может грозить ему смертным приговором. Иисус, взятый после этого под наблюдение, не подчинился, а наоборот, спровоцировал своих противников, исцелив больного, которого можно было исцелить и по окончании субботы, поскольку его заболевание не было смертельно опасным. Вызывающий вопрос Иисуса (Марк, 3,4) содержал упрек: ваше толкование заповеди о субботе не дозволяет мне сделать доброе дело — помочь человеку, но дозволяет вам злое дело — подготовиться к убийству Иисуса, которое противники хотят совершить, используя наблюдение за ним. В сообщении у Марка показан гнев Иисуса по этому поводу.