Читаем Властители душ: Иисус из Назарета, Мухаммед пророк Аллаха полностью

Общее предание, объединяющее Марка, Матфея и Луку, и единый для них взгляд на всю историю Иисуса привели к тому, что их стали называть «синоптиками». Это отличает Марка, Матфея и Луку от четвертого евангелиста, Иоанна. Особые предания у Луки и форма его евангелия являются мостом между «синоптиками» и евангелием от Иоанна. Если особые предания Луки несут на себе печать иерусалимской общины, а не галилейской, как у Марка и Матфея, то предание, использовавшееся Иоанном, также имеет иерусалимское происхождение. Этим объясняется общность Луки и Иоанна. Однако если Лука по общему характеру изображения принадлежит к «синоптикам», то Иоанн отличается от них. Возникшее в Антиохии или Эфесе в последнее десятилетие первого столетия после Христа евангелие от Иоанна стало в неумолимом потоке времени значительным интерпретаторским трудом, ответом на вопрос, кем является Иисус для человечества, что он ему принес и как его история, уже ставшая прошлым, соотносится с настоящим и будущим. Евангелие от Иоанна осталось незаконченным; четвертый евангелист создал произведение большой духовной и поэтической силы и умер, не завершив его. Его последователи закончили и издали его труд (21, 20–24).

* * *

Вымирание поколения очевидцев, неосуществленность ожидавшегося еще в их времена возвращения Христа, опасность растущей мифологизации исторической личности Иисуса в учении церкви и сект вызвали необходимость письменного фиксирования предания об Иисусе. Эту потребность удовлетворили евангелисты. Из большого числа попыток церковь канонизировала Марка, Матфея, Луку и Иоанна, т. е. сделала их для себя обязательными и закрепила это соответствующим решением. Поэтому сведения об историческом Иисусе следует прежде всего искать у «синоптиков».

<p>ОКРУЖАЮЩИЙ МИР</p>

Деятельность Иисуса приходится на 28–30 гг. н. э. Это установлено на основании данных у Луки (3,1); целый ряд исследований указывают на предание, которое относит гибельную для Иисуса Пасху к апрелю 30 года — очевидно, 7 апреля; поскольку некоторые предания свидетельствуют о происходившем в Галилее (Иоанн, 6,4), то продолжительность периода его деятельности должна составлять от полутора до двух лет. Рождение Иисуса на основании исторических данных, относящихся к легендарным историям из его детства, датируют еще периодом до смерти царя Ирода Великого (4 до н. э.), возможно, 7 до н. э. Это означало бы, что Иисус начал свою публичную деятельность в возрасте примерно 35 лет и в 37 лет умер насильственной смертью. Поэтому вопрос об окружавшем его мире относится к первым трем десятилетиям первого христианского века.

Перед смертью Ирод разделил в завещании свое царство между несколькими своими сыновьями. Ядро государства, Иудея со столицей Иерусалимом и храмом в нем, а также Самария, достались Архелаю, который правил с 4 до н. э. по 6 г. н. э. Из-за его жестокого правления и произвола недовольство населения все время росло, так что в Риме не могли на это не отреагировать. Уже в последние годы правления Ирода сравнительная самостоятельность этого покоренного Римом царя была ограничена, и Ироду приходилось считаться с тем, что он царь милостью Рима. Его сын Архелай был вызван в Рим на основании выдвинутого против него судебного обвинения и сослан. Иудея и Самария были подчинены римскому наместнику — Понтию Пилату (26–36 гг. н. э.).

Галилея, в которой находился Назарет и большинство мест деяний Иисуса, управлялась тетрархом[7] Иродом Антипой (4 до н. э. — 39 г. н. э.). У него было много резиденций; главной из них являлась выстроенная в эллинистическом стиле, находящаяся на галилейском озере Тивериада. Долина Иордана также входила в область его правления. Северо-восточная Палестина досталась тетрарху Филиалу. Иудейский историк называет в числе его владений Гавлантиду (Голан), Трахонитию, Батанею и Панию (Кесарею Филиппову) (Марк, 8, 27). Если Ирод Антипа по хитрости и жестокости правления походил на своего отца, то у Филиппа была слава справедливого и доброго правителя. Четвертым из тетрархов был Лизаний; ему подчинялась Абилена с главным городом Абила; его территория находилась северо-западнее Дамаска и простиралась до Ливана.

Палестина входила в римскую провинцию Сирия; резиденция наместника Иудеи и Самарии находилась в портовом городе Кесарея на Средиземном море. Большинство его жителей составляли евреи, примерно три четверти миллиона. Кроме палестинских евреев было также большое количество евреев из диаспоры[8]; большинство евреев диаспоры составляли вавилонские и александрийские евреи из Египта, которые в численном отношении превосходили палестинских евреев. Кроме того, по территории Римской империи рассеялось еще много более мелких групп диаспоры.

Перейти на страницу:

Все книги серии Исторические силуэты

Белые генералы
Белые генералы

 Каждый из них любил Родину и служил ей. И каждый понимал эту любовь и это служение по-своему. При жизни их имена были проклинаемы в Советской России, проводимая ими политика считалась «антинародной»... Белыми генералами вошли они в историю Деникин, Врангель, Краснов, Корнилов, Юденич.Теперь, когда гражданская война считается величайшей трагедией нашего народа, ведущие военные историки страны представили подборку очерков о наиболее известных белых генералах, талантливых военачальниках, способных администраторах, которые в начале XX века пытались повести любимую ими Россию другим путем, боролись с внешней агрессией и внутренней смутой, а когда потерпели поражение, сменили боевое оружие на перо и бумагу.Предлагаемое произведение поможет читателю объективно взглянуть на далекое прошлое нашей Родины, которое не ушло бесследно. Наоборот, многое из современной жизни напоминает нам о тех трагических и героических годах.Книга «Белые генералы» — уникальная и первая попытка объективно показать и осмыслить жизнь и деятельность выдающихся русских боевых офицеров: Деникина, Врангеля, Краснова, Корнилова, Юденича.Судьба большинства из них сложилась трагически, а помыслам не суждено было сбыться.Но авторы зовут нас не к суду истории и ее действующих лиц. Они предлагают нам понять чувства и мысли, поступки своих героев. Это необходимо всем нам, ведь история нередко повторяется.  Предисловие, главы «Краснов», «Деникин», «Врангель» — доктор исторических наук А. В. Венков. Главы «Корнилов», «Юденич» — военный историк и писатель, ведущий научный сотрудник Института военной истории Министерства обороны РФ, профессор Российской академии естественных наук, член правления Русского исторического общества, капитан 1 ранга запаса А. В. Шишов. Художник С. Царев Художественное оформление Г. Нечитайло Корректоры: Н. Пустовоитова, В. Югобашъян

Алексей Васильевич Шишов , Андрей Вадимович Венков

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары