Читаем Властители душ: Иисус из Назарета, Мухаммед пророк Аллаха полностью

В этом противоречивом событии он — Мессия, предсказанный пророками. Сын Человеческий, который как историческое лицо имеет вечное будущее и потому является грядущим; и одновременно Сын Божий (1,11; 3,7), который принадлежит Богу и обращен к людям; в этой своей тайне он скрыт от людей, известен демонам и сам открывает ее перед своими судьями (8,27–30; 1,24; 3,11; 5,7; 14,61). Пришествие Сына Человеческого возвещает приход Царства Божьего, как его появление возвестило приближение Царства Божьего (1,9-15; 8,38—9,1; 11,9). Марк завершает свое евангелие словами ангела (16,6) и не приводит сообщения о явлении. Не воскрешение, которое, согласно Марку, было уже и до Иисуса (3,3; 2,24–27), а его вознесение (12,35–37; 14,82) является событием спасения для всех, кого он призвал на путь следования за ним (1,16–20; 2,13–77; 3,13–15; 8,34-6,1; 10,21.52). Евангелие от Марка претендует на то, чтобы быть не биографией Иисуса, а эсхатологическим посланием от Бога к человечеству о его спасении. Евангелие от Марка возникло около 70 г. н. э. в Риме на основе раннецерковного предания, но имеет существенную связь с Галилеей как местом деяний Иисуса (1,9-14; 14,28; 16,7).

Евангелисты Матфей и Лука включили его в свои сочинения, которые они не называли евангелиями; Матфей говорил о книге (1,1), как и Иоанн (20,30), а Лука — о повествовании (Лука, 1,1). Вместе с Марком они оба использовали притчи источника Q и другие аналогичные предания. Независимо друг от друга они подробно рассказали пасхальную историю и легендарные истории о рождении и раннем детстве Иисуса, причем у Луки они связаны с детством Иоанна Крестителя. Так появились два великих евангелия.

Матфей именовал себя книжником, ставшим апостолом за Царство небесное (13,52), видел в Иисусе проповедника «евангелия Царствия» (4,23; 9,35; 24,14) и сближал его с Крестителем (3,2; 4,17; 11,12–15). Свою собственную задачу он уподоблял задаче хозяина по отношению к доверенному ему добру, который выносит из своей сокровищницы старое — закон, пророчества, а также предание об Иисусе, — и новое — его исполнение Иисусом Христом и новое изложение евангелистами; Матфей написал свое евангелие во исполнение поручения завоевать народы для апостолов с помощью крещения и поучения их, в чем апостолов наставлял Иисус (13,52; 28,19). Это было записано в его евангелии. Для Матфея Иисус был учителем и помощником людей.

С этой точки зрения он разбил свою книгу (1,1) на пять разделов по числу речей и периодов деятельности Иисуса:1. а) рассказ о начальном периоде (3,1–4,25); б) Нагорная проповедь (5–7). 2. а) Иисус-чудотворец, воззвание к последователям, обращение к презираемым (8,1–9,35); б) наставление и напутствие (9,36–11,1). 3. а) обращение к Иоанну Крестителю, призыв к спокойствию, вопрос о субботе и спор с противниками (11,2– 12,50); б) речь с притчами (13,1-52). 4. а) первое упоминание о церкви в учении и насыщение, не-, смотря на отрицание и враждебность; миссия Петра (13,53–17,23); б) речь о порядке общины свободных сынов Господних (17,24–19,1). 5. а) деяния в Иудее и Иерусалиме (19,1-22,46); б) речь против фарисеев и книжников и откровение об апокалиптическом конце (23,1-26,1). Эти пять разделов обрамлены историей детства (1,1–2,23) и историей страстей и Пасхи (26,1-28,20).

Рассказывается: Иисус, родословная которого в Израиле прослежена от Авраама до Давида и появление которого предсказано пророками, является на свет через Марию, с помощью святого Духа, как Сын Божий и через Иосифа принят в род Давида (сын Давидов). Он «Царь Иудейский» (2,2), полный величия, скрытого за беспомощностью — преследуемое дитя. Это величие, скрытое за бессилием, определяет также части, которые Матфей добавляет к заимствованной у Марка истории страстей, и отличия от Марка. Они приводят к (28,18): «… дана Мне всякая власть на небе и на земле». Он Еммануил — Бог с нами (1,23), впитывается каждое его слово (20,206 и 18,20).

Евангелие пронизано доказательствами. Иисус хочет добиться своими деяниями веры как доверия именно ему; Матфей перерабатывает рассказы о чудесах в диалоги, которые делают их прозрачными для Господа и его общины: он принимает направленную к нему веру; опасен маловер, боящийся власти (6,30; 8,26; 14,31; 16,8; 17,20). В своем учении Иисус возвещает веру в Бога, он правильно излагает закон, сосредоточивая его на праведности, которая заключается в любви (5,20; 7,12; 22,40). О ней спрашивают на суде (25,31–46). Однако тому, кто ей не следует, не помогут и все великие дела во славу Иисуса (7,21–27).

Матфей писал для церкви, в которой остыла любовь (24,12), и ей особо он возвещал о Божьем суде над немилосердными (18,21–35). Эта церковь испытывала давление иудейского синода в Ямнии, который отлучал христиан от синагоги. Представление его об этой церкви было обусловлено ее исторической ситуацией. Матфей знает миссию, ограниченную погибшими овцами Израиля; она окончена; задачей церкви стала миссия к народам (10,5; 15,24; 21,34; 28,19).

Перейти на страницу:

Все книги серии Исторические силуэты

Белые генералы
Белые генералы

 Каждый из них любил Родину и служил ей. И каждый понимал эту любовь и это служение по-своему. При жизни их имена были проклинаемы в Советской России, проводимая ими политика считалась «антинародной»... Белыми генералами вошли они в историю Деникин, Врангель, Краснов, Корнилов, Юденич.Теперь, когда гражданская война считается величайшей трагедией нашего народа, ведущие военные историки страны представили подборку очерков о наиболее известных белых генералах, талантливых военачальниках, способных администраторах, которые в начале XX века пытались повести любимую ими Россию другим путем, боролись с внешней агрессией и внутренней смутой, а когда потерпели поражение, сменили боевое оружие на перо и бумагу.Предлагаемое произведение поможет читателю объективно взглянуть на далекое прошлое нашей Родины, которое не ушло бесследно. Наоборот, многое из современной жизни напоминает нам о тех трагических и героических годах.Книга «Белые генералы» — уникальная и первая попытка объективно показать и осмыслить жизнь и деятельность выдающихся русских боевых офицеров: Деникина, Врангеля, Краснова, Корнилова, Юденича.Судьба большинства из них сложилась трагически, а помыслам не суждено было сбыться.Но авторы зовут нас не к суду истории и ее действующих лиц. Они предлагают нам понять чувства и мысли, поступки своих героев. Это необходимо всем нам, ведь история нередко повторяется.  Предисловие, главы «Краснов», «Деникин», «Врангель» — доктор исторических наук А. В. Венков. Главы «Корнилов», «Юденич» — военный историк и писатель, ведущий научный сотрудник Института военной истории Министерства обороны РФ, профессор Российской академии естественных наук, член правления Русского исторического общества, капитан 1 ранга запаса А. В. Шишов. Художник С. Царев Художественное оформление Г. Нечитайло Корректоры: Н. Пустовоитова, В. Югобашъян

Алексей Васильевич Шишов , Андрей Вадимович Венков

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары