Влечение

Мы тоже добрались до края поля, и мне навстречу выплыла чуть похудевшая луна.

Присутствие Макса выдало тяжелое дыхание Оси. Он вынырнул из темноты и пошел рядом.

Глаза его отражали лунный свет и были желтыми.

В этот момент я любила всех – землю, людей, а в особенности Макса. Более потрясающего вечера у меня никогда не было.

Луна словно придала Максу храбрости, и он смелее взял меня за руку.

– Наверное, скоро я наберу столько силы, что перестану бояться сделать тебе больно или напугать.

– А если я тебя напугаю? Что будет?

Я подобрала повод, заставляя Вердера остановиться.

– Обязательно испугаюсь, – пообещал Макс, привставая одной ногой в стремени, чтобы дотянуться до меня.

Сначала его губы были холодные, потом стали медленно нагреваться.

А в конюшне проворный Мамай дожевывал мой букет – я удачно положила его на деревянную полку перед его денником.

Но это были не все неприятности, о которых я в тот момент не знала. Была еще одна. Она легкой тенью скользнула по крыше конюшни, глянула в мутные стекла, скрипнула дверью и забралась на высокий несгораемый шкаф. Моя беда приготовилась ждать.

Глава ХIV Смотрители

Фантастическая прогулка закончилась тем, что я заснула в машине, а проснулась уже утром у себя в постели. Я снова была в пижаме. При попытке вспомнить, переодевалась ли сама или мне кто-то помог, память давала сбой. Будем надеяться, что не до такой уж степени я была уставшая, чтобы не проснуться, когда меня начали бы раздевать. Значит, облачилась в пижаму самостоятельно.

Успокоив себя этой мыслью, я бодро протопала на кухню, откуда уже слышалось привычное бурчание миксера.

– Как погуляли?

Я потерлась щекой о мамино плечо.

– Замечательно!

С сомнением вгляделась в мамины глаза. Ничего. Мама была увлечена приготовлением завтрака. Если бы ее что-то смущало, она бы не была такой спокойной.

– Когда мы пришли, вы уже спали. – И добавила для правдоподобия: – Даже телевизор не выключили.

Кажется, все действительно было так. Мама равнодушно кивнула. Понятно, Максова работа. Наверняка никто ничего не помнит.

В ванной я с улыбкой посмотрела на свое отражение. Отражение было столь же приветливо и улыбнулось, демонстрируя мне прекрасный цвет лица и горящие счастьем глаза. После мытья волосы легли в изящную прическу. Что же, выходит, когда человеку хорошо, то и все у него получается замечательно. Даже бессонная ночь на мне никак не сказалась – ни синяков под глазами, ни сонливости.

На секунду мне показалось, что я вижу в зеркале лицо Макса, и в душе моей приятно защемило. Он прекрасен, он добр, он все может, а главное – думает обо мне, хочет меня сделать счастливой.

Я обнялась с полотенцем и чуть не заплакала от радости.

А еще мне хотелось плакать оттого, что я отлично понимала: продлится все это недолго. Не знаю, почему. Может быть, просто потому, что я – это я и по-другому у меня быть не может?

На улицу я вышла, все еще размышляя о том, хотелось бы мне быть вампиром или нет. По всему выходило – не очень хотелось. Пугала неизвестность – меня вполне устраивала моя жизнь, чтобы рваться еще куда-нибудь. Окончу школу, поступлю в институт, выучусь на филолога… И со мной все время будет Макс. После школы мы с ним сможем пожениться, и уже ничто никогда не разлучит нас. Мы будем вместе. Всегда. Каждую минуту!

Но с другой стороны – я так поживу, поживу, а потом начну стариться. Макс же останется красивым восемнадцатилетним юношей, и лет через пятьдесят мы уже будем смотреться вместе странно. Как ужасно стареть! И почему человеческая природа так устроена? Неужели ей нельзя придумать изначально бессмертную оболочку? Как-то ведь у Макса получается не меняться с годами.

Макс!

Я остановилась около двери в мастерскую. Очень хотелось его увидеть. Просто посмотреть и пойти дальше. Чтобы он мне улыбнулся, и я бы с этой радостью прожила весь день. Надо договориться, чтобы у нас была двусторонняя связь. Чтобы я могла как-нибудь его найти, если он будет нужен.

От мастерской повеяло холодом, и я поспешно выбралась на улицу. Макса-то я бы с удовольствием увидела, а вот со всеми остальными встречаться не хотелось. Да, Лео защищает его, и Катрин вроде успокоилась. Но это похоже на затишье перед бурей.

Могучая троица безжалостно вытаптывала куст.

– Ну ты, подруга, даешь! – Малинина была раздражена, курила мелкими нервными затяжками. И смотрела не на меня, а куда-то в сторону. – Тебя вчера видели в «Наполеоне». Говорят, он там уйму бабок просадил.

Я победно улыбнулась и пошла мимо. Троица потянулась следом.

– Тебе не надоело? – бросила я через плечо.

– Расскажи, что случилось с Синицыным? – Малинина втоптала окурок в землю. – Он даже имени твоего пианиста слышать не хочет. И что за вопли про демонов? Маркелова совсем сбрендила. Ты видела? Она расцарапала себе запястья.