Вляп

Потому во всех этих историях на попаданцев сразу бонусы всякие как из ведра. Типа знаний языков, этикета, фехтования на дагах… Либо они со своим майном валятся — полный боекомплект, аптечка…

Насчёт «майна»… Ну невозможен телесный перенос! Демонстрируем.

А возьмите-ка вакуумно-лучевую трубку. Ну, кинескоп от старого телевизора. И стукните по экрану молотком. Хорошо хлопнуло? Такова реакция атмосферы на кусочек просто технического вакуума. А у человеческого тела — масса и объем побольше. А на принимающей стороне? — Аналогично. Только — ветерок в обратную сторону.

Вариантов всего два.

Наложение атомарных структур. А поскольку они этого очень не любят… Аннигиляция. Пусть и частичная. В Хиросиме был боезаряд около 4 килограмм. А дефект массы — всего-то на уровне единиц граммов. Если человеческое тело и атмосфера в точке высадки взаимодействуют аналогично кускам обогащённого урана — 20 Хиросим. Если полностью — эффект на три порядка выше.

«— Кто это сделал?!

— Да мы только хотели посмотреть как там дедушка с бабушкой…

— Ну и фиг с ним. С человечеством».

Либо, по оптимистическому, «мягкому» сценарию, волна мгновенного сжатия от центра «вляпа». Воздух-то в месте «высадки» имеется. Ударная волна. В пересчёте на тротиловый эквивалент — примерно равная массе попадуна. Всё вокруг — вдребезги, в центре — глубокая воронка с мокрым пятном пыли.

Хотя насчёт «мокрого»… Кто-нибудь индукцию считал? Когда тело массой в 90 килограмм, на три четверти — рассол проводящий, фактически — грязный электролит, вдвигается в магнитное поле Земли… Мгновенно. За тот самый квант времени. Там такие вихревые токи будут… На полкилометра — ничего сухого. Только жаренное.

Возможен только информационный перенос. Только! «Попаданство назад» — только в форме информации. Но для этого надо иметь понятие об этой сущности — «информация».

Может, за это его и «грохнули»? Марка Твена? Типа: «он слишком много знал»?

Как-то странно он умер. Нёс новую рукопись в издательство, присел на скамеечке. Раз — и сердце остановилось. И — ни рукописи, ни информации, ни её носителя.

Есть в истории ещё несколько странных похожих эпизодов. С очень своевременной смертью носителей возможно нетривиальной информации. И исчезновением их последних записей. Дело Пойтинга, например.

* * *

А вот и мучительница заявилась. Что-то снова жуёт. То ли обед свой, то ли целебную кашку приготовляет. Методом протирки в зубах. И процеживанием через губу.

Ну вот. Снова. А вот трогать меня за здесь нельзя! Да за что же ж ты, гадина, мне по ягодицам рашпилем! Просто тряпочка… А мне обдирочный станок вспомнился.

Как выглядит бестелесный перенос психоматрицы и её «укоренение» — это я уже на себе… Как же больно! И это, похоже, только начало. Это так, физиология мелкая. Человеческий мозг — двухслойный. Не мышление — там слоёв много. А именно сам мозг.

Все слышали: кора и подкорка. Нижний уровень довольно точно соответствует мозгу рептилии. Кора — более позднее образование. Говорят: «человеческий мозг — это обезьяна верхом на крокодиле».

У меня, почему-то кажется, до «наездника» дело ещё не дошло. Это пока только «крокодил слезьми умывается».

Ё!! Не надо меня переворачивать!

Обморок.

Не хочу вспоминать то время. Тошнота подкатывает. Горбунья делало то, что считало нужным. Правильно, не правильно — я выжил. И не сошёл с ума. Что здесь — от её умений, что — от моего упрямства, что от жизненности тела подростка — не знаю.

Однажды это закончилось.

Часть 2. «За детство счастливое наше».

Глава 6

«А что же это я в чай вместо лимона выжал?».

Я лежал как та канарейка. И блаженствовал.

Внутри было тепло, как-то мягко и спокойно. Даже весело. Горбунья только что залила в меня очередную миску какого-то своего отвара, и теперь посматривала испытующе. А она — ничего. Нос, правда, на боку. Свёрнутый такой носик. И — перебитый. Аж кончик висит.

Ну и что? «С лица воду не пить, можно и платочком накрыть» — русская народная мудрость.

А народная мудрость… она такая… выражает широко распространённый общественный опыт. Так что уродин здесь много. И все в платочках.

Мне почему-то стало смешно. «Хи-хи». Горбунья снова внимательно на меня посмотрела.

«Она вонюча как уборщица…
А мне — плевать…»

Точно — «мне плевать». Да и вообще — неправда, пахнет хорошо. Где-то я этот сладковатый запах слышал.

Снова пробило на хи-хи. «Запах — слышал». Хи-хи…

Чем же её так, бедненькую, приложили? Или это результат многократного и разнонаправленного воздействия?

Меня рассмешила моя собственная фраза. Во загнул… Такая смешная… такие странные слова… длинные. Разно… нано… Смешно… Захотелось улыбнуться этой милой внимательной женщине…

Попытка улыбки резанула болью по губам, по щекам… Челюсти свело судорогой. Я заплакал…