Влияние морской силы на историю

В течение двух с половиной лет, которые прошли с тех пор, как Родней был назначен командующим флотом, он одержал несколько важных побед и, как было замечено, взял в плен французского, испанского и голландского адмиралов. «За это время он увеличил британский флот на двенадцать кораблей, отнятых им у неприятеля, и уничтожил еще пять; и что еще более отмечает его успехи, так это то, что, как тогда говорили, Ville de Paris был единственным первоклассным кораблем, который когда-либо был взят в плен и приведен в порт командиром какой-либо нации». Несмотря на заслуги Роднея, партийный дух, который был тогда силен в Англии и проник даже в армию и во флот, привел к отстранению[217] его от командования вслед за падением министерства лорда Норда (Lord North); его преемник – человек, незнакомый славе, уже отплыл, когда пришла весть о победе Роднея. При расстроенном положении дел Англии в то время эта весть возбудила крайнее ликование и заставила замолчать критические суждения о некоторых сторонах прежнего поведения адмирала. Народ не был теперь в критическом настроении, и при имевшихся тогда преувеличенных сведениях о полученных результатах никто не подумал о том, что была упущена возможность достигнуть результатов еще лучших. Это впечатление долго было господствующим. Даже еще в 1830 г., когда впервые было издано жизнеописание Роднея, утверждалось, «что французский флот был так сильно разбит и ослаблен победой 12 апреля, что не мог больше оспаривать у Великобритании господство на море». Это – нелепость, извинительная для 1782 г., но недостойная в условиях спокойного разбора дела в наше время. Благоприятными условиями мира Англия была обязана финансовым затруднениям Франции, а не унижению ее на море, и если имелось преувеличение в уверениях защитников мира, что Англия не смогла бы спасти Ямайку, то вероятно, что она не смогла бы возвратить силой оружия другие острова, уступленные ей обратно по мирному договору.

Память о де Грассе будет всегда связана с большими заслугами его перед Америкой. Его имя – скорее чем имя Рошамбо (Rochambeau) – напоминает о существенной помощи, оказанной Францией молодой республике, боровшейся за свое существование, как имя Лафайетта напоминает о моральной симпатии, которая пришлась так кстати. События его жизни после неудачного боя с Роднеем, закончившего его деятельную карьеру, не могут не представлять интереса, особенно для американских читателей.

После сдачи Ville de Paris де Грасс сопровождал английский флот и его призы на Ямайку, куда Родней удалился для исправления своих кораблей, явившись, таким образом, в качестве пленника на землю, которую намеревался завоевать. 19 мая он оставил остров, все еще в качестве пленника, для следования в Англию. Как морские офицеры, так и английский народ обходились с ним с оттенком того предупредительного и благосклонного внимания, какое легко проявляется в отношениях победителя к побежденному и которого, по крайней мере, его личная храбрость не была недостойна. Говорят, что в некоторых случаях он не отказывался показываться на балконе своих комнат в Лондоне, когда толпа требовала выхода доблестного француза. Это недостойное неумение оценить свое истинное положение естественно возбудило негодование его соотечественников, тем более что он был безжалостен и невоздержан в порицании поведения своих подчиненных в счастливый день 12 апреля.

«Он переносит свое несчастье, – писал сэр Джильберт Блэн, – с душевным спокойствием, сознавая, как он говорит, что исполнил свой долг… Он приписывает свою неудачу не сравнительной слабости своих сил, а гнусному бегству капитанов других кораблей, которым он дал сигнал о присоединении к нему и даже кричал им это, несмотря на что был покинут ими»[218].