Влиятельные семьи Англии. Как наживали состояния Коэны, Ротшильды, Голдсмиды, Монтефиоре, Сэмюэлы и Сассуны

К тому же у него еще оставались какие-то неопределенные еврейские чувства. Как-то раз он сказал Венеции – это было еще до их брака, и разговор носил гипотетический характер, – что, если бы его сыновья женились на христианках, он бы посчитал их дезертирами. Он был равнодушен к еврейской религии, не ощущал единства с еврейским народом, но – и в этом, быть может, сказалось его взросление в публичной школе – не хотел сбегать из их рядов и, вероятно, был доволен тем, что переход его жены в иудаизм, несмотря на сомнительность и поспешность, позволил ему остаться в числе евреев. Это было как знак их связи.

Как только Монтегю получил Венецию, он тут же потерял место в кабинете. Помолвка состоялась 12 мая, а 19-го он слетел со своего кресла. Асквита помолвка глубоко огорчила, и в данном случае прямо-таки напрашивается причинно-следственная связь, но, разумеется, дело было гораздо сложнее.

В мае была сформирована правительственная коалиция для наиболее эффективного ведения войны, и вследствие этого нескольким либеральным министрам кабинета пришлось уступить место тори. Одним из них был Герберт Сэмюэл, Монтегю – другим. Его попросили вернуться на прежний пост в казначействе, а через несколько месяцев предложили заняться ирландскими делами. Ирландия представляла собой кладбище политических надежд. Монтегю чувствовал, что не годится для этой должности, и возражал, что ему, как еврею, будет трудно разобраться в конфессиональных вопросах веры, к которой он не принадлежал. Более того, указывал он, постоянный глава министерства по делами Ирландии сэр Мэтью Нейтан – иудей, и будет плохо, если и политический глава будет человек того же вероисповедания.

Асквита, похоже, убедили его слова, хотя все доводы Монтегю против поста в ирландском офисе можно было бы без изменений привести и против занятия им поста в министерстве по делам Индии, но, когда ему предложили заняться Индией годом раньше, он тут же ухватился за эту возможность.

Между тем Асквит предложил кое-что более соответствующее интересам Монтегю. В июле 1916 года Ллойд Джордж стал военным министром, и Монтегю сменил его на посту министра вооружений. Таким образом, он принимал прямое участие в ведении войны и этот период своей карьеры называл самым плодотворным и удовлетворяющим. Но он оказался коротким.

Возникло движение, ставившее целью сместить Асквита и поставить вместо него Ллойд Джорджа. Монтегю, от начала до конца прекрасно понимавший, что происходит, оказался перед мучительной дилеммой. С Асквитом его связывала прочные узы привязанности и дружбы, но он высоко ценил и таланты Ллойд Джорджа, как положительные, так и отрицательные.

«Я остаюсь при мнении, неколебимом и основанном не только на привязанности, но и на убеждении, что нельзя и помыслить об ином премьер-министре, кроме вас, – написал он Асквиту. – Я остаюсь при мнении, что Ллойд Джордж является бесценным приобретением для военного правительства. Его разум – самый плодотворный из тех, какими мы обладаем». Но ценность Ллойд Джорджа в кабинете – ничто по сравнению с тем, какой помехой он будет вне его. Нужно достичь каких-то взаимоприемлемых условий, убеждал он. Достичь их не удалось, и в конце концов Асквит ушел в отставку и Ллойд Джорджа попросили сформировать правительство.

Монтегю изо всех сил постарался зафиксировать тот факт, что не получал никаких предложений присоединиться к правительству Джорджа. Ллойд Джордж видел в Монтегю одного из самых одаренных членов уходящей администрации, человека «способного и с воображением», но Монтегю был слишком близок с Асквитом, чтобы так сразу примкнуть к новому правительству. В то же время он не желал вечно сидеть без поста и в марте 1917 года, через три месяца после падения Асквита, в одном из капризов, которые случались с ним нередко, сочинил такое обращение к премьер-министру:

Как жаждет пустыня дождя,
Как лондонец – солнца,
Как бедняк – картошки,
Как домовладелец – квартплаты,
Как росянка – мухи,
Как Герберт Сэмюэл – Палестины,
Как женщина – с войны солдата,
Так я жажду разговора с вами.

В июле ему предложили индийский офис, который он тут же принял и написал Асквиту, прося благословения.

«Ввиду наших прошлых отношений, – пришел ледяной ответ, – возможно, вы сочтете не совсем неестественным, что мне трудно понять и тем более признать ваши причины для поступка, который, по вашим словам, вы намерены совершить».

Назначение вызвало некоторую оторопь в рядах тори, особенно самых твердолобых, и лорд Дерби, военный министр, не удержался от протеста. «Назначение еврея Монтегю в индийское министерство вызвало, насколько я могу судить, неприятные чувства как в Индии, так и у нас, – сказал он, но поспешно добавил: – Лично я придерживаюсь очень высокого мнения о его способностях и рассчитываю, что он прекрасно справится».