Влиятельные семьи Англии. Как наживали состояния Коэны, Ротшильды, Голдсмиды, Монтефиоре, Сэмюэлы и Сассуны

Он был одним из богатейших людей Англии. Одна только доля его семьи в «Шелл» стоила 7 миллионов фунтов в конце Первой мировой, но это ни в коей мере не дает представления обо всех его активах. Был еще семейный банк «М. Сэмюэл и Кº». Маркус никак не мог стоить меньше 10 миллионов долларов, а скорее всего, стоил гораздо больше. В первые десять лет XX века он мог бы, если бы захотел, деньгами проложить себе путь в королевский круг. Он не умел быть светским человеком, но для Эдуарда VII наличие миллионов уже не требовало других умений. Маркус, однако, не был ни Хиршем, ни Сассуном; и круг Родни был для него вполне королевским.

Глава 24 Пророк – Клод Голдсмид Монтефиоре

В 1841 году, когда сэр Мозес Монтефиоре возвращался домой из Дамаска, его племянник Натаниэль совершал большое путешествие по Европе. 9 января он написал домой из Парижа: «В прошлую среду, в прекрасный день или, скорее, вечер, я отправился ко двору. Там меня представили его величеству королю, потом королеве, герцогу Орлеанскому и принцессе. Все эти блестящие дамы и господа почтили меня несколькими словам и… Разговор был не столь интересен, сколь в новинку для меня. Королевское семейство необычайно обходительно, особенно королева, которая щебечет, словно какая-нибудь миссис Снукс. В следующую среду во дворце дают бал, на который, думается мне, я получу приглашение. Надеюсь, там будет много народу, ведь я хочу надеть мое придворное платье, которое слишком дорого стоит, чтобы без дела валяться в шкафу. Прошлым вечером я был на балу в посольстве.»

Он недавно получил диплом врача, но джентльмену не пристало заниматься медициной, впрочем, у данного джентльмена и не было такой необходимости. Его отец Абрахам Монтефиоре после неудачного начала все же преуспел на бирже. Его матерью была Генриетта Ротшильд, младшая дочь Майера Амшеля, основателя династии Ротшильдов. Медицина была лишь одним из его интересов, и он даже стал действительным членом Королевского хирургического колледжа. Он изучал химию и литературу, был небезынтересным писателем. Любил путешествовать. И коллекционировал знакомых знаменитостей: «Сегодня я даю званый ужин. Придет Бульвер, который теперь посол вследствие отсутствия лорда Гранвилля… У меня за столом никогда еще не было такого высокопоставленного гостя, поэтому я велел особым образом подготовиться, например позаботиться, чтобы для всех хватило вилок и чистых тарелок».

Его сестра Луиза вышла за сэра Энтони де Ротшильда. Племянница Констанс запомнила его как «сухого, едкого и забавного» человека, однако довольно склонного к романтике. «У него было мягкое сердце, он постоянно в кого-то влюблялся, но в конце концов остепенился и оказался наилучшим, добрейшим из супругов».

Остепенился он, взяв в супруги не последнюю представительницу не последней семьи – Эмму, пятую дочь сэра Исаака Лиона Голдсмида.

Они поженились в 1850 году, когда им обоим было по тридцати одному году. К тому времени вольные дни Натаниэля уже прошли, но в течение всей их совместной жизни именно супруга брала на себя самые серьезные семейные обязанности, такие как образование и религиозное воспитание детей. У них было два сына и две дочери, на которых отец смотрел с веселой нежностью, а мать – с нежным уважением.

Натаниэль, номинально ортодоксальный иудей, серьезно исполнял обязанности члена семьи Монтефиоре, был мирским главой Испано-португальской синагоги и порой даже появлялся там, чтобы помолиться. Но Эмма ходила в Реформированную синагогу, а именно ей и принадлежало религиозное влияние в доме. Она проводила домашние молитвы, водила детей в синагогу, она находила им наставников, сменявших друг друга непрерывной чередой. Эмма же, с ее реформистскими взглядами, оплатила издание молитвенника, составленного преподобным Симеоном Зингером, который стал типичным для ортодоксальной общины.

У них был большой дом на Портман-сквер и поместье в Колдисте возле Саутгемптона. Четверо детей – Элис, Леонард, Шарлотта и Клод – большую часть детства провели в Колдисте и дружили в основном с детьми местных помещиков или приезжавших в гости родственников из Родни. Они редко встречали таких евреев, с которыми не состояли бы в родстве. Их мать снедал страх, что дети могут пережениться с христианами, однако собственными руками она сделала это практически неизбежным.