Влюбись за неделю

– Аренариуса, вербены чешуйчатой, псевдоклевера болотного, трех магических разновидностей вереска, и вы забыли самое важное – пурпурницу стебельчатую. Думаю, именно она может быть решающим фактором в спасении пирога.

И мы дружно взяли еще по куску.

Как и ожидалось, Честер пришел к опустевшему блюду. И кофейнику – мы с профессором как раз наполнили ещё по чашечке. Я чувствовала себя почти счастливой – сытая, сухая и согревшаяся, наслаждалась отдыхом после идиотского, иначе не скажешь, забега по болотам. Доктор Норвуд, судя по всему, чувствовал что-то похожее, он был почти благодушен. Слегка подтрунивал над Честером, променявшим пирог и кофе на усики аренариуса, строил версии о причинах сбоя в портальной системе, вполне логичные и красивые, даже стыдно стало, что я знаю настоящую причину, но не могу сказать.

– Вот и ты, – отсалютовал Честеру чашечкой с кофе. - Успел как раз к поминкам.

– Ты о чем? - мне показалось, мыслями Честер был еще не здесь, а все с тем же аренариусом и остальной нашей добычей.

– О пироге, - Норвуд указал на пустое блюдо. - Как видишь, осталось только несколько печальных одиноких крошек.

– Так я попрошу миссис Фергюсон принести еще! – обрадовался гостеприимный хозяин. – И кофе?

И убежал, не дожидаясь ответа.

– Будем надеяться, он не перепутает дорогу к кухне и к теплицам, – усмехнулся Норвуд.

– Все эти, - я поводила рукой, – магические верески, аренариус, пурпурница, что еще, вербена? Неужели они такие редкие? Если ваш друг ботаник, он ведь и сам наверняка знает, где они растут? У меня ощущение, что мы принесли ему какой-то невероятный клад, а не охапку травы. Приятно, конечно, только немного неловко.

– Разумеется, знает. И, разумеется, они не настолько редки. Кроме пурпурницы – ее непросто выманить на свет. Но отправлять Честера за травами – все равно что заставить улитку сдавать нормативы на скорость. Он будет потерян для общества как минимум на неделю. И это если отправится не дальше соседнего газона. Так что травы для него обычно собирают практиканты или дипломники. Если это обосновано их работой, что случается реже, чем хотелось бы Честеру. Поэтому можете с чистой совестью считать себя кладоискательницей и дароприносительницей.

Я рассмеялась, а потом покачала головой:

– На первый взгляд смешно, а на самом деле грустно. Получается, он бы и рад сам отправиться куда-нибудь собирать все эти гербарии, но работа не отпускает?

– Свою работу он любит не меньше, так что не тратьте зря жалость и сочувствие. Это неподходящий для них объект. Только взгляните, разве этот до отвращения довольный и лучащийся счастьем индивидуум достоин сочувствия?

Словно иллюстрацией к последним словам Норвуда, в гостиную вплыли два блюда, кофейник и дирижирующий этим парадом вкусностей Честер, и вправду весь светившийся довольством и счастьем.

– Вот, - гордо объявил он, - еще один мясной и, на десерт, сливовый. Ах, друзья мои, как хорошо, что вы смогли составить мне компанию! Иначе я остался бы один против кулинарного гения миссис ?ергюсон, а это заведомое поражение.

– Учитывая размер твоего пуза, друг мой, - ехидно передразнил Норвуд, - ты бы с легкостью справился с этой незначительной трудностью.

– Дугал, нет! Только не снова! – Честер опустил все добытые богатства на стол и устроился на стуле. - Я не умру от ожирения, меня не хватит удар во цвете лет и не поразит инфаркт. Из нас двоих целитель я, мне виднее, даже не начинай.

– Ну-ну.

Я в последний момент удержалась от вопроса о роли магии в предотвращении инфаркта. Какая была бы тема. Сенсация. «Да-да, для ТОГО мира», – кусок сливового пирога помог сдержать сначала любопытство, а после – нахлынувшую вдруг тоску. Разобраться бы, что может стать сенсацией здесь, но для начала придется решить более насущные вопросы. Жизни и смерти, так сказать.

– Скажите, мисс Блер, этот невозможный черствый человек не слишком травмировал пурпурницу? Я имею в виду исключительно моральную сторону вопроса. Пурпурницы нежные, трепетные создания, любят ласку и не выносят грубого обращения. Как ты ее вытаскивал, варвар? - он обернулся к Норвуду, - у нее перетяжка на третьем междоузлии. Сок циркулирует в замедленном режиме. И это еще меньшее зло, она могла сломаться!

– О, я был сама нежность и трепетность. У меня есть свидетель.

– Думаю, пурпурнице досталось бы, будь она студенткой. А поскольку она всего лишь невинное растение, профессор и правда был нежен, – я улыбнулась в чашку с кофе.

– Вот видишь. Устами сытой и умиротворенной мисс Блер в данном случае глаголет истина. Так что отстань от меня со своими междоузлиями. Не знаю и знать не хочу. Лучше ешь, пока мы не повторили свой прошлый подвиг чревоугодия.

– О, да, – Честер окинул внимательным, взвешивающим и оценивающим взглядом оба пирога и потянулся к сливовому. Но, едва переложив кусок себе в тарелку, снова встрепенулся: – ? время? Как долго она пробыла без грунта?

– Наверное, с полчаса? - неуверенно отозвалась я. – Может быть, меньше. Мы так неслись, что больше получаса такого темпа я бы точно не выдержала.