Влюбиться без памяти

— Извините, пожалуйста.

Григорий Егорович тушуется перед женщиной, и почтительно отступает от неё назад, опуская голову вниз. Я расплываюсь в победной улыбке — так тебе и надо, наглец! Моя, возможно, будущая свекровь — женщина боевая, она за своего сына сотрёт в порошок любого, который хоть как-то будет угрожать её любимому и единственному отпрыску.

И делаю шаг вперёд, пытаясь рассмотреть красивое лицо Антона Михайловича.

— Он спит?

Обращаюсь к несостоявшейся свекрови, буравя взглядом бледного до синевы Кожевникова.

— Скоро должен проснуться. Анатолий Иванович ему успокоительного дал, Тоша разнервничался с утра.

— Почему?

— Он пришёл в себя, его перевели в палату. Меня увидел — обрадовался. Но вот, ни нападения, ничего из вчерашнего дня он не может вспомнить. Вот и психанул.

— Что врач говорит?

— Толя сказал, что после травмы головы такое бывает. Главное, он помнит очень многое, а вчерашний день не беда — вспомнит. Просто мозг так защищается от негативных воспоминаний.

Полицейский, стоящий позади меня, крякает от неприятной информации. Что ж, теперь ему придётся несладко — попробуй вытрясти какую-либо информацию из больного, страдающего потерей памяти.

— Что ж, Евгения Васильевна, давайте выйдем в коридор и пока я выслушаю вашу версию событий.

— Да, пожалуйста.

Я решаю не спорить с Тороповым. В конце концов, пока красавчик спит мне здесь действительно нечего делать. Как раз, дам показания полицейскому и потом со спокойной душой могу, наконец, предстать перед Антоном Михайловичем.

Но, мне нужно сделать одно дело, пока я не забыла.

Вытаскиваю из сумочки вещи Кожевникова, и кладу их на тумбочку, под пытливым, изумлённым взглядом Дианы Леонидовны. Затем достаю обручальное кольцо в бархатной коробочке, и торжественно ставлю рядом с наручными часами. Женщина вскидывает рукой, унизанной золотыми перстнями, тыча в синюю коробочку с ювелирным украшением.

— Нет-нет, детка, кольцо твоё. Тоша надел тебе его на палец, оно должно быть у тебя. Возьми, это неправильно.

Качаю головой. Ну, уж нет, никто не заставит меня вновь надеть это украшение — я твёрдо решила, что не буду больше врать. Но под пристальным взглядом нагловатого полицейского мне абсолютно не хочется признаваться в обмане. Решит ещё, что я как-то причастна к нападению — вон какой у него недоверчивый и изумлённый взгляд.

— Оно мне очень давит, не могу его носить. Пусть пока побудет здесь, авось, и Антон вспомнит, кому на палец он надевал это кольцо.

Выпалив последнюю фразу, закусываю губу. Ё-моё, да я сама себя выдам с потрохами.

Женщина скептически кивает, но всё же, разрешает мне оставить кольцо на тумбочке, чему я несказанно рада, как ребёнок, получивший, наконец, желаемое. Киваю, вздохнув, наконец, полной грудью, и выхожу вслед за Тороповым в коридор. Надеюсь, он будет предельно краток и у меня не появится желание его убить в очередной раз.

Устраиваемся на металлической лавочке, и мужчина достаёт из своего портфеля несколько листов бумаги. Я сижу совсем рядом с этим зловредным представителем закона и физически ощущаю какую-то неприкрытую опасную сексуальную энергию, исходящую от него.

Его грудь под белоснежной рубашкой мерно вздымается, и я понимаю, что он очень хорошо физически сложен. На густых каштановых волосах нет ни намёка на седину, а тонкие форменные брюки облегают каждую прорисованную мышцу.

Опускаю глаза в вытертый линолеум и запрещаю себе думать об этом хамоватом полицейском.

Что это такое? От длительного воздержания я буду пялиться на каждого мало-мальски симпатичного мужичка? Уж Торопов моего взгляда точно не заслуживает.

— Итак, Евгения Васильевна, начнём всё с самого начала.

Киваю.

— Фамилия, имя, отчество.

— Королёва Евгения Васильевна.

Не собираюсь ему говорить, что я работаю официанткой. Это будет звучать, как минимум, странно. Ведь у полицейского тоже информация, что я являюсь невестой пострадавшего. И моё место работы, как и в целом — моя личность — никакого отношения к делу не имеет. Так же и наши настоящие отношения с Кожевниковым его не касаются — пусть ищет преступников.

— Значит, вы вбежали в арку, и увидели нападавших на Антона Михайловича бандитов? Почему вы следовали за мужчиной, а не шли с ним рядом?

— Мы поссорились. Антон пошёл вперёд, а я его догоняла.

Опускаю глаза в пол, чувствуя на себе прожигающий кожу до самых костей взгляд полицейского. Он иронично хмыкает и делает какую-то пометку на своём листе. Небось, написал, что я — истеричная дура, которая поссорилась с женихом. Интересно, о чём он сейчас подумал?

— Сколько их было?

— Не знаю, трое или четверо — в арке было темно, мне не удалось разглядеть подробности.

— У них было оружие?

— У одного я видела биту, а позади Антона стоял парень с металлическим обрезом трубы в руках. Больше мне ничего не удалось рассмотреть.

— Возраст? Цвет волос? Может быть, вы видели их где-то ранее? Другие приметы?

— Молодые, примерно одного возраста со мной.

Торопов окидывает меня ироничным взглядом и его мужественные губы растягиваются в какой-то фальшивой ехидной улыбке.

Чёрт, сейчас опять скажет какую-нибудь гадость!