Влюбиться в искусство: от Рембрандта до Энди Уорхола

Отдельное удовольствие — путешествовать по крыше Каса-Мила. С нее видно одно из величайших архитектурных произведений в истории человека — Саграда Фамилия (Храм Святого семейства). Это самое важное произведение в жизни Гауди. На момент, когда его пригласили к работе, за плечами архитектора был всего один реализованный проект. Но и этого хватило, чтобы люди понимали: это либо сумасшедший, либо гений! К тому же Гауди был голубоглазым каталонцем, а человек, который заказывал храм, имел виде́ние, будто строить его будет голубоглазый мужчина. Для Испании такие глаза — редкость.

В начале строительства храм стоял на окраине Барселоны. Это сейчас город окружил его, а на старте всюду виднелись поля. Храм Святого семейства принадлежал ордену Святого Иосифа и возводился без финансирования со стороны города, только на пожертвования. Он является символом жертвы Иисуса Христа, и каждый, кто видит его, должен вспоминать про тот невероятный подарок, который Иисус сделал нам, страдая за наши грехи на кресте.

Гауди никогда не имел предварительного плана. Представьте себе архитектора, который даже линейкой не пользовался! Порой кажется, что моделью для его храма выступили замки на песке. Изначально он задумывал возвести двенадцать башен в честь двенадцати апостолов, еще четыре, поменьше — в честь евангелистов, и одну огромную башню создать в честь Иисуса Христа. Но при его жизни был закончен только один фасад. Гауди многое переделывал: мог построить часть здания, а ночью ему являлось виде́ние, что все неправильно, и наутро все сносилось и строилось заново. Вот почему он успел построить только фасад Рождества.

Как читать символику этого фасада? Здесь три входа, три портала, которые архитектор назвал Вера, Надежда и Любовь, по цитате из Библии: «А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь, но больше всего любовь». Центральный, самый большой вход — это любовь. Фасад Рождества весь украшен натуралистичными скульптурами. Иногда, чтобы изобразить животных, Гауди усыплял их хлороформом и делал с них модели.

Для сцены избиения младенцев он брал мертворожденных детей и делал с них слепки. Он не хотел ничего придумывать от себя, а старался полностью подражать природе, смотреть на Божьи творения и повторять их. О том, как должен выглядеть храм, он говорил: «Это будет подобно лесу. Мягкий свет будет литься через оконные проемы, находящиеся на различной высоте, и вам покажется, что это светят звезды». Действительно, когда находишься внутри, создается ощущение, что вокруг шумят дубы, и солнечный свет проникает сквозь витражи как сквозь густую листву.

Свой храм Гауди так и не достроил. По пути с работы его сбил трамвай, и кумир горожан оказался в больнице для бедных. Только на второй день в неизвестном старике узнали великого архитектора. Но пациент сказал, что не хочет в больницу для богатых, а желает умереть среди народа.

Фигура Гауди необычайно интересна. Он был невероятно близок к Богу, а еще буквально жил на строительной площадке и близко общался с работниками. Он жестко наказывал за пьянство, но в то же время всячески заботился о тех, кого нанимал. Храм строили много десятилетий, и когда кто-то становился слишком стар для тяжелого труда, его не выгоняли, а поручали что-то попроще. За это люди отвечали Гауди любовью.

Другой фасад был построен уже позже, но по эмоциональности он соответствует фасаду Рождества. Еще Гауди планировал центральную, самую высокую башню в честь Христа, которую так и не возвели. Он хотел сделать ее высотой в 170 метров — на один метр ниже, чем самая высокая гора в Барселоне, чтобы показать: нет ни одного творения на земле, которое будет выше творения Бога.

Модерн не заканчивается на Гауди, он славен еще многими интересными явлениями — например, орнаментом, без которого новый стиль невозможен. Чаще всего он был цветочный. Художники модерна предпочитали все необычное: лилии, кувшинки, маки, орхидеи, гортензии, хризантемы, водоросли цветки цикламена — что-то такое, на что раньше живописцы и архитекторы не обращали особого внимания. Но только не розы! Они ассоциируются с классическим искусством, а модерн — это искусство новое.

Достаточно просто посмотреть на орнамент классицизма и орнамент модерна, чтобы почувствовать разницу. Классический орнамент продуманный, орнамент модерна — живой, подвижный, не скованный рамками, он живет по принципу «Куда хочу, туда и развиваюсь». Кажется, еще чуть-чуть — и цветы начнут ползти.

Хрестоматийный образец модерна — орнаменты чешского художника Альфонса Мухи. Особое внимание стоит обратить на волосы, которые переплетаются и являются частью узора, словно живут своей жизнью.