Влюбленная Джейн

– Как ты думаешь, сможешь ты писать по три с половиной тысячи слов в день на протяжении двух недель?

– Нет, – снова усмехнулся Фред.

– Но почему бы не попробовать? – Подумав, Джейн прибавила: – Я готова тебе помогать. Если хочешь.

Фред хмыкнул.

– Что такое? – спросила Джейн.

– Джейн Остен будет помогать мне писать роман!

Каникулы, которые решено было посвятить работе над книгой, начались. Джейн действительно поддерживала Фреда, но ее помощь заключалась не в советах. Она не говорила ему, как создавать образы персонажей, писать диалоги, выстраивать композицию. Творческие вопросы он, автор, решал сам, она же брала на себя все остальное: прибиралась в доме, готовила завтраки, обеды и ужины, варила кофе, приносила газеты, вытирала пыль с мебели, подметала пол, стирала одежду… Вся эта бесконечная рутина была на ней. Джейн научилась пользоваться современными кухонными приспособлениями и проводила свои дни так, как никогда раньше. Это забавляло ее. До сих пор она не представляла себя в роли хранительницы домашнего очага, но теперь стала ею. Потому что знала: вопреки распространенному убеждению, писателю мало пользы от советов другого писателя.

В прежней жизни у Джейн была только одна домашняя обязанность – накрывать завтрак. Это занимало у нее десять минут каждое утро. Она расставляла тарелки и чашки, приносила из кухни еду. Убирать со стола ей уже не приходилось, это делала служанка Маргарет.

После завтрака Джейн до ланча бродила по полям, сочиняя и редактируя свои романы, а после чая с маменькой и Кассандрой гуляла по городу. Вечером родители с сестрой, отужинав, отправлялись в театр или в гости. Джейн редко приглашали. Из двух девиц Остен только Кассандра обладала столь ценным в глазах общества лоском приятности и изящных манер. Джейн, упорствуя в своей дерзости, отказывалась развлекать глупцов. Родные не принуждали ее ехать с ними, а ей самой было куда приятнее оставаться дома одной. Ведь в тишине опустевших комнат она снова могла писать.

Целыми днями Джейн делала лишь то, что хотела: гуляла, думала, занималась сочинительством. Для написания и правки «Первых впечатлений» ей потребовалось четыре года такой жизни. Работала она аккуратно, каждый день, распоряжаясь временем лишь по собственному усмотрению и всякий раз досадуя, если ее уединение нарушалось, а приличия вынуждали с этим мириться. Подушечек она не вышивала, чулок не штопала. Ни мужа, ни детей у нее не было, что позволяло ей подолгу наслаждаться одиночеством. В эти часы ее ничем не связанный ум трудился особенно плодотворно.

Словом, Джейн не понаслышке знала, как важен для писателя покой. Никакие домашние обязанности, никакие будничные хлопоты не должны были отвлекать Фреда, и она избавила его от них. За каждым великим писателем стоит великая женщина. Джейн прочла много биографий и знала, насколько это верно.

Даже будучи от всего освобожденным, Фред писал медленнее ее. Как работают другие писатели, она не видела и потому могла сравнивать только с собой. Слова не подчинялись ему так, как ей, и часто не желали становиться на нужные места. Еще Фреду недоставало той энергии, которая никогда не иссякала в Джейн. Какая-то сила толкала ее изнутри, заставляя преодолевать сомнения и страх. Она чувствовала этот натиск и знала, что будет писать всегда, как бы мало ее ни поощряли. Она трудилась упорно. Фред же частенько отвлекался: колол дрова, предлагал помощь по хозяйству. Это настораживало Джейн, однако не слишком сильно. Не все же писатели были обязаны работать в точности так, как она! Несколько раз она просила Фреда показать написанное, но, видя его рассерженное лицо, с улыбкой возвращалась к своим домашним делам.

И вот две недели подошли к концу. Джейн села за кухонный стол и стала ждать, когда Фред появится из своей комнаты. Он вышел на час позднее, чем они условились. Джейн не обиделась: художнику простительна непунктуальность. Вид у него был изможденный. С радостным нетерпением она взяла у него рукопись и стала ее просматривать. Он молча почесал затылок.

– Но это же только пятьдесят страниц, – сказала Джейн и перевернула листки: с обратной стороны ничего не было.

Фред не ответил.

– Сколько здесь слов? – спросила она.

– Десять тысяч, плюс-минус.

– Но ведь нужно было пятьдесят?

– Да.

– И что же случилось?

– Ничего. Просто я их не написал, – зло выпалил Фред и скрестил руки.

Джейн покачала головой:

– Но почему? Я не понимаю…

Он молчал.

– Фред? – Она запаниковала. – Почему ты мне раньше не сказал? Зачем мучил себя так долго?

– Чтобы тебя не злить.

– Но я не злюсь, – усмехнулась Джейн.

– Злишься. Хотя сама и толкнула меня на это.

Она не поверила собственным ушам.

– Неправда! Я тебя не толкала!

Фред фыркнул:

– А кто послал рукопись в издательство? Ты! Хотя я тебя об этом не просил.

– Я думала, ты будешь рад. Но ты не воспользовался этой возможностью.

Его глаза сверкнули.

– Ничего не вышло. Я больше не хочу иметь к этому никакого отношения.

Джейн смягчилась:

– Тебе трудно, я понимаю, но это всего лишь небольшая помеха на пути. Самое темное время…