Влюбленная, обреченная, заговоренная

Ведьма изумленно ахнула.

– О-откуда ты знаешь?.. – пролепетала она и тут же понюхала протянутые ей черные розы. От них слегка пахло шоколадом, и, лишь присмотревшись повнимательнее, Мона заметила, что на самом деле это цветы из какао.

– Все это написано в наших брачных документах.

– О-о-о…

– Не волнуйся, я никому не сказал и подумал, что, раз ты сама об этом не упоминаешь… ну.

– Спасибо тебе, – пробормотала Мона и робко улыбнулась. Он подался вперед, чтобы нежно ее поцеловать, и Тиффи сразу же заявила о себе.

– Хрю?

– А для тебя у меня есть шоколадные конфеты с водкой. Только больше не есть вместе с коробкой, ладно? – Он и Тиффи поцеловал в лоб, и она тут же радостно замахала передними лапками.

– Как все прошло? – тихо спросила Мона, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем она. Ей хотелось как можно скорее перевести тему с невыносимого дня рождения в канун Рождества.

– Адский круг нам поможет, Дита пышет энтузиазмом, даже Решеф приложит все усилия, и Мин тоже в деле. Они наведут справки среди высших чинов, потому что у Носдорфов, вероятно, были могущественные помощники.

– Звучит ужасно. – Мона взяла свой шоколадный букет и передала Тиффи Бальтазару.

Его непроницаемо-черная машина потеряла часть своей мрачной ауры, с тех пор как на заднем сиденье «Церберседеса» установили розовое детское кресло, которое множеством бантиков и блестящих подвесок с мишками превратило дьявольское средство передвижения в семейное авто. Счастливую Тиффи пристегнули в центре всей этой яркой ерунды, и сразу заиграла песенка музыкальной подвески, которую им подарила Бербель.

Бальтазар и Мона сели в автомобиль, и едва завелся двигатель, как с заднего сиденья послышался радостный визг. Больше всего на свете Тиффи любила кататься на машине.

– Когда ты сказал, что у Носдорфов были могущественные помощники…

– Некоторые божественные существа чувствуют себя несправедливо притесненными. Их ограничивает тот факт, что творить чудеса стало невозможно. Они более чем заинтересованы в личном чуде.

– А вы больше не можете это делать из-за мойр? Как это произошло? – попыталась вспомнить Мона.

– К сожалению. Самая старшая, Атропос, украла Хроники Акаши и закрылась вместе с сестрами в Совете судьбы. Без всеведущих писаний мы утратили знание о предназначении космоса. Чудеса могут обернуться катастрофами, если нельзя изучить их последствия.

– Но тогда, может быть, нам стоит сообщить о Носдорфе Богу или кому-то вроде него?

Бальтазар застонал от досады.

– Это должен решать Люцифер, это не моя работа. – Его рычание прозвучало презрительно, о предполагаемом Господе на Небесах он никогда не отзывался в положительном ключе. – Но я предполагаю, что Носдорфы хотят сами получить эту власть. Они прикидываются группой мятежников, которые считают, что их угнетают, а на самом деле просто хотят сами всех угнетать.

– Как же сложно.

Он сжал свободной рукой ее ладонь, и они тепло улыбнулись друг другу.

– Давай просто проведем несколько дней без стрессовых мыслей о Носдрофе, ладно?

– А что насчет Тиффи?

– Пока ничего. Боюсь, нам придется искать приемную семью: по всей вероятности, у нее были только родители.

– Приемная семья… а такое возможно?

– Все возможно, все наладится! Сейчас с ней все хорошо, и я уверен, мы подберем подходящих демонов.

Мона тут же кивнула и оборвала свои тревоги глубоким вздохом. Им троим срочно требовался отдых, особенно малышке, хотя Тиффи с каждым днем казалась все более спокойной. Бросив взгляд на заднее сиденье, Мона убедилась в том, что кроха успела заснуть, и снова задумалась, как же тяжело будет отпустить это существо.

* * *

Дуэль тысячелетия. Давид против Голиафа. Отродье монстров против божественных сил. Крошечное магическое существо издало требовательный звук. Темно-карие глаза блестели в свете люстры, сверкали, как драгоценные камни, которыми молодой дух взирал на мир. В противоположность им, в радужках противника горело само пламя творения. Дуэль взглядов с дьяволом.

Ни единого движения – гиганты настороженно замерли. Ни на миг не сводили друг с друга глаз. Лишь один уйдет с поля боя победителем, второй проиграет. Их судьба решится, когда кто-то моргнет. Они продолжали смотреть друг на друга, сосредоточенные и готовые к бесконечной войне, неотступно выдерживая взгляд.

Где-то далеко в углу тикали часы. С каждой секундой глаза божества все глубже тонули в невинности ребенка, который смотрел на него снизу вверх, без стыда и изъяна. Вдруг Бальтазар моргнул.

– Хрю! – торжественно раздалось в ответ.

– Тиффи… Ну сделай ты хоть раз так, как я говорю! Обычно ведь ты спишь часами, – как можно тише зашептал Бальтазар. Свинка наклонила голову и засучила лапками по одеялу. Ей понравилась игра «Смотри на меня». Радостный визг и взволнованный топот означали: «Сделай так еще раз», но большой архидемон разочарованно вздохнул.