Влюбленная, обреченная, заговоренная

Обнимашки – просто суперская игра, особенно когда тебе всего несколько недель. Она пока мало чего умела, но в этом была хороша. И после вопросительного визга между ведьмой и демоном сразу втиснулась толстая поросячья попа. Тиффи знала, что здесь тепло и максимально уютно.

– Хочешь свою соску? – Мона помахала фиолетовой пластиковой штукой перед носом ребенка, и тот мгновенно ее поймал. Послышалось счастливое причмокивание, после чего круглая голова опять повернулась к телевизору, и два шевелящихся уха сосредоточили все свое внимание на детской комедии о вампирах.

Бальтазар вновь вздохнул и капитулировал перед таким блаженством. К его удивлению, Мона убрала прядь волос со лба архидемона и улыбнулась ему. Он вопросительно выгнул бровь.

– Я снова начну уделять тебе больше времени, обещаю. Но сейчас…

– Да, понимаю. Я… вообще не жалуюсь.

– Я знаю, иначе ты бы не приходил сюда каждый вечер.

– Кто-то же должен за вами присматривать.

Мона тихо хихикнула и покачала головой.

– Можем потом снова разрешить ей поспать настиральной машинке, знаешь, ей так нравится отжим, – начала она безобидным тоном, как будто тем самым не приглашала его в свою постель.

– Тогда включим режим самой бережной стирки.

– Бальтазар, – шикнула ведьма и подмигнула. Он глубже откинулся на подушку, и голова Моны легла ему на грудь, в то время как младенец-ёкай радостно визжал, с нетерпением ожидая новую сцену мультфильма.

Будь его воля, его жизнь и дальше была бы именно такой.

Глава 28 Укусостойкий

Почти месяц спустя – 23.01.2019

Дата экзамена Бориса приближалась стремительно. Сегодня, в это дождливо-холодное двадцать третьего января, Мона предпочла бы находиться где угодно, только не в бывшем полицейском управлении Франкфурта. В этом месте уже три года располагалась штаб-квартира мифического Федерального уголовного ведомства, но, к сожалению, это была единственная модернизация.

Ведьма, оборотень и вампир вместе с младенцем-демоном стояли в длинном унылом коридоре перед подвальными помещениями, и Борис ждал, когда его наконец вызовут. Пыльные кирпичные стены, ледяной пол и мерцающие неоновые лампы напоминали темницу, и Мона заподозрила нечто ужасное. Хотя испытания всегда контролировались тавматургической службой, они никогда ими не руководили, такое проводилось для серьезных преступников.

– Надо было обновить свое завещание, – ныл Борис, который, кажется, совсем слетел с катушек. Мона никогда не видела, чтобы его так трясло. Еще это ужасное клацанье его клыков. Без своих привычных украшений и макияжа, в обыкновенном сером свитере и джинсах, он выглядел действительно жалко.

– Все будет хорошо, – попыталась успокоить его Мона. Из-за нервов Борис прикусил нижнюю губу, буквально засосал ее внутрь, и клыки у него при этом комично торчали наружу, как у летучей мыши с неправильным прикусом.

– Вчера ты два часа просидел перед свежим кровяным супом, ты справишься, – сказал Бен и положил ладонь Борису на плечо, но тот ее стряхнул.

– Ха! Мелочь! В нем было слишком много холестерина! Ах, вы не понимаете, дело же не в этом, – возбужденно прошипел вампир. Он крепко вцепился в свои экзаменационные листы. – Мой экзаменатор!

Мона аккуратно потянула на себя смятый листок и вытащила его из дрожащих пальцев Бориса. Тиффи с интересом обнюхала бумажку, пока Мона разворачивала ведомость с указаниями. Бен с любопытством заглянул ей через плечо. Бледные строчки копии было почти невозможно расшифровать. Помимо таблички с уже пройденными испытаниями, в них содержалась информация о последнем практическом экзамене. Однако, прежде чем она успела все прочесть, малышка ухватила листок и в одно мгновение его проглотила.

– Тиффи! Ох, нет, опять одно и то же! – воскликнула Мона и достала демона из слинга. – Борис? Что нам теперь делать?

– Хрю!

– Это в любом случае уже не имеет значения! – всхлипнул вампир.

– Так что там насчет экзаменатора? – спросил Бен.

– О-он, – начал Борис, однако в ту же секунду Тиффи закашлялась и выплюнула Моне на грудь обслюнявленный комок бумаги, за которым последовала жеванная резиновая уточка, после чего малышку вырвало еще и носком.

– А я его искала. – Мона удивленно подняла один из своих любимых носков, в то время как Бен заскулил, глядя на уничтоженную утку. Это оказалась одна из его жевательных игрушек. – Прости, – Мона кривовато улыбнулась, и он улыбнулся ей в ответ. Бен насмешливо почесал Тиффи за правым ухом, на что поросенок тут же замурлыкал.

– Шалунишка, – проворчал он. Она уже не в первый раз воровала игрушки, но как можно злиться на эти карие глазки, как у олененка?

После тяги на стеклянные бутылки настала очередь пластика, и теперь этот маленький мусоропровод полностью заменял желтый мусорный бак Моны.

– Подержи-ка, – пробормотала она и протянула Бену весело дергающего лапками ребенка.

– Фу, как я выгляжу. – Мона недовольно застонала и сняла комок со своей черной блузки. Ткань промокла насквозь, не говоря уже об останках резиновой уточки.