Влюбленная, обреченная, заговоренная

Кроме открытых ран, такой эффект оказывали рвотные средства или препараты, повышающие свертываемость крови. Последнее действовало недолго, лишь вызывая у вампира непродолжительную анемию, и Мона знала, что это часть испытания, однако не ожидала такой камеры в связи с экзаменом Бориса. Ей постепенно передавалась его нервозность.

– Мони? – пискнул он и отшатнулся от мужчины с тонкими седыми волосами. Моне показалось, что она распознала в служащем кобольда, но не могла сказать наверняка. Заостренные уши были не у одного вида нечисти, а после небольшой операции в Румынии появились и у соседа Моны с цокольного этажа. – Мони, я не могу! – В глазах Бориса стояли слезы.

Она аккуратно погладила его по щеке. Он оказался ледяным, холоднее, чем обычно.

– Ты справишься! – отрезала она, пусть ее саму и терзали сомнения.

– Как? Он сведет меня с ума…

– Да, и тогда ты просто потеряешь контроль, прокусишь эту бедную банку с кровью, не получишь никакого удостоверения, и все останется по-старому, – расписала она ему худший из возможных сценариев. Ему сейчас срочно требовалась сверка с реальностью: в глазах читалась знакомая Моне паника, способная затуманить все чувства.

Но трясущийся Борис сделал шаг назад и вжался в стену.

– Тогда я лучше сразу сдамся, – прошептал он.

– С тобой здесь не случится ничего плохого.

– Ты видела его пистолет?

– Тут многие их носят.

– Потому что это место построено для преступников, – почти яростно бросил он и покачал головой.

– Я здесь, прежде чем кто-то успеет что-то сделать, я уже наложу заклинание, идет? А в крайнем случае просто суну тебе под нос свою отвратительную чили-кровь, тогда ты сразу придешь в себя!

На лице Бориса появилась улыбка, горькая и дрожащая, но в глазах забрезжила искра надежды.

– Ну же, пошли! – Мона заправила прядь волос ему за бледное ухо.

Он и так уже обескровлен, этот тест действительно мог довести его до предела. В поисках поддержки он прижался к ее теплой руке, и тут Мона заметила, как у ворота его свитера сверкнуло что-то золотое. Вспомнив про его цепочку, она потянула за изящное украшение и вытащила подвеску с амброзией. Тонкие веточки растения мерцали в свете лампы. Борис, нахмурившись, проследил за ее движениями. У Моны ушла пара секунд на то, чтобы расстегнуть застежку, после чего она демонстративно поднесла блестящую вещицу к его лицу. Амброзия – все еще нелегальное, но единственное растение, с помощью которого вампир мог питаться по-вегански и смело решился отказаться от крови.

– Вот как ты доказал мне, насколько тебе это важно. Это не просто животворящее растение, это выбор, этому ты меня научил, помнишь? В наш самый первый день. Поэтому я тебе поверила, – прошептала она.

Он медленно кивнул. Мона взяла Бориса за руку, обернула цепочку вокруг его запястья, вложила кулон в раскрытую ладонь и сомкнула на нем его пальцы. Потом осторожно сжала и почувствовала, как он сразу энергично стиснул кулак.

– Помни об этом. Пообещай мне. Сжимай, если закончатся силы, и помни о своем решении!

Борис быстро обнял Мону и шепнул ей «спасибо», прежде чем наконец оторваться от стены. Его взгляд, теперь вновь спокойный, нашел служащего с таблеткой на подносе. Борис мужественно направился к нему и взял капсулу с огромной дозой средства для повышения свертываемости крови.

– Противоядие? – коротко спросил он.

Предполагаемый кобольд с усмешкой указал на свой ремень: там висела еще и маленькая сумочка с красным крестом.

– Не волнуйтесь, один укольчик, и вы станете таким, как раньше.

– Мхм, – очевидно, Борис все-таки взял себя в руки, потому что с высоко поднятой головой шагнул в клетку и сел на приготовленный для него стул. Металл заскрежетал по бетону, грохот и звон конструкции эхом отразились от голых стен.

Хотя таблетку Борис проглотил, скрипнув зубами, пока сотрудник надевал на него цепи, он оставался неподвижен.

Они действительно не давали вампирам спуску. При одной мысли, что Владу однажды тоже придется проходить подобный тест… Моне стало любопытно, как им сделать укусостойким кого-то вроде него. С другой стороны, это не такое испытание, которое им описывали. О, какую смачную жалобу она подаст, возможно, с помощью госпожи Сабинсен.

Пока Борис неподвижно застыл в ожидании своего экзамена, его и без того бледное тело стремительно теряло краску. Даже для вампира он был необычайно светлым, как и его волосы, и почти белые ресницы, а теперь, без крови, исчезло и фиолетовое сияние его глаз, они стали странно серыми. Он похудел с тех пор, как начал постоянно увеличивать дозу амброзии. Моне стоило больших усилий наблюдать за тем, как он медленно бледнеет. Когда его умоляющий взгляд встретился с ней, она почувствовала комок в горле. Если они тронут хоть волосок на его голове, будет достаточно лишь капельки отчаяния, и она с радостью призовет Бальтазара.

– Уже почти все, – тихо прогудел голос сотрудника, который нетерпеливо постукивал по циферблату наручных часов.

– Наверняка у комиссара криминальной полиции есть и другие обязанности, помимо таких проверок, верно? – отважилась поинтересоваться Мона.