Влюбленная, обреченная, заговоренная

Подмигнув, она поднялась, потянула Бальтазара за руку и потащила демона за собой к журнальному столику. К его ужасу, она села рядом с мужем, а его втиснула возле себя. Диван для этого определенно оказался тесноват, и Решеф тут же смерил его ядовитым взглядом, как будто это Бальтазар виноват в том, что плечом к плечу сидел со своей бывшей за чаем с пирогом.

В такие моменты он мечтал, чтобы рядом была Мона, им обязательно надо познакомиться, и тогда все приступы ревности уйдут в прошлое. Бальтазар не мог больше терпеть эту напряженную обстановку. Решеф был очень хорошим другом, пока не поддался зависти, и в последние несколько недель во время совместной работы с этими двумя Бальтазар ловил себя на меланхоличных мыслях о былых временах.

У Моны замечательный круг друзей, но смертный. Он тосковал по поддержке и близости созданий, которые мыслили в тех же масштабах, что и он сам, особенно в такие периоды.

– У меня что-то на лице? – произнес Решеф, и Бальтазар удивленно моргнул. Значит, вот как возникал типичный задумчивый взгляд Моны.

– Нет.

– Вот и хорошо.

Сегодня и для Бальтазара все было чересчур. Прямых доказательств существования живых Носдрофов по-прежнему не появлялось. Единственной новой зацепкой по результатам инвентаризации стало исчезновение трех душ умерших некромантов. Слишком очевидно, чтобы списать на совпадение, но вызывало дополнительные вопросы. Список постепенно становился все длиннее и длиннее.

Покойный Каспер Эрвин Винсент Иван ван Носдроф еще не очистился, к сожалению, таким душам требовалась добрая сотня лет адского цикла. Вина кипела в Носдрофе, но пока что она выявляла лишь несущественные преступления из его раннего детства, и Бальтазар провел несколько часов, наблюдая за мальчиком, который гонялся за муравьями с лупой. Иногда нечистая совесть брала начало в безобидных грехах.

– Не надо так пренебрежительно смотреть на пирог, он правда вкусный, – заявил Решеф. Похоже, в раздумьях взгляд Бальтазара опять бесцельно блуждал по комнате. Вздохнув, он ненадолго задержал дыхание и покачал головой.

– Дело не в этом. Я волнуюсь и никак не могу успокоить мозг. Такое ощущение, что мы вообще не продвигаемся, меня это добивает. Носдорфы водят нас за нос…

– Поэтому возьми себе кусок пирога! Давай! – судя по тому, как настойчиво Решеф заставлял его поесть, создавалось впечатление, что готовил он. Тогда кусок морковной рвоты, вероятно, на вкус будет таким же, как на вид. Бальтазар с теплотой вспоминал их прежние кулинарные дуэли, в один из таких вечеров он и свел друга с Афродитой. Правда, Решеф наверняка рассказывал эту историю иначе, но Бальтазара это не волновало. Главное – результат.

Он неохотно наклонился вперед и потянулся за подозрительно по-вегански пахнущим комком выпечки, который с таким же успехом мог быть запеченным клочком шерсти их кошек. По крайней мере, запах стоял именно такой.

– Я в системе! – объявила Афродита, и Бальтазар тут же положил пирог обратно. «Слава богу», – уговаривая себя, что имел в виду себя, Бальтазар откашлялся и заглянул богине через плечо. В нижней части ноутбука наконец-то появилось окно входа в базу данных душ. – Не подглядывать!

Бальтазар и Решеф одновременно закатили глаза и отвернулись.

– Да мы же не… – прорычал ее супруг, и они с Бальтазаром впервые обменялись ухмылками.

– Вошла! Вот это да, надо срочно провести Маат инструктаж по технике безопасности.

– Имя пользователя «Админ», а потом «12345»? – пошутил Бальтазар, но уголки его губ тут же вновь опустились, когда шокированная Афродита хлопнула глазами. – Да уж, ничего удивительного, что люди вроде Носдорфа справляются с нами безо всякого труда.

– Да, от всей этой инвентаризации у меня несварение, тут срочно нужно что-то менять. Твое выступление о цифровизации… – начал Решеф.

– Да это же был просто предлог, – откликнулся Бальтазар.

– Может, и так, но ты же прав: мы отстаем!

– Прежде всего наши программы. И сеть здесь внизу ловит просто отвратно! – Афродита ткнула пальцем в очень медленно заполняющуюся строку загрузки. Она только что ввела данные Моны: они искали ведьму, живую, с огненной магией, а таких было всего несколько. Ее блестящие ногти нетерпеливо постукивали по корпусу ноутбука, и Бальтазар поймал себя на том, что тоже нервно заламывает руки.

Рай и ад не имели права собирать много информации о душах. Вместо этого после каждой смерти составлялся грубый протокол, чтобы установить зрелость души и инициировать возможные адские циклы. Сюда включалась запись последнего признания умершего, если он соглашался говорить о своей смерти. Сведения, которые сообщались добровольно, собирать разрешалось. Оставалось надеяться, что в прошлой жизни Мона была общительней. Как раз к этим данным и имела доступ Маат, стражница подземного суда мертвых. Розовый кролик, которого она использовала в качестве аватара, смотрел на Бальтазара большими красными глазами, из-за чего ему казалось, что он и сам находится под пристальным вниманием бывшей богини истины.