Влюбленный Дракула

— Я смогу остаться с тобой, лишь став бессмертным, — заявил ты. — В противном случае ты быстро охладеешь ко мне.

Я знала, что слова твои соответствуют истине. Я горько сожалела о жестокости земных законов, согласно которым красота неизменно превращается в уродство, расцвет сменяется гниением, а всякая жизнь заканчивается смертью. Глядя на тебя, я содрогалась при мысли, что эта прекрасная телесная оболочка разрушится под влиянием времени. Я знала, мне невыносимо больно будет наблюдать, как кожа твоя покрывается сетью морщин, мускулы становятся дряблыми, спина сгибается дугой, а огонь, полыхающий в глазах, гаснет. Мне было также известно, что дряхлость станет и моим уделом, если человеческая часть моей натуры одержит верх. Однако найдя прибежище во владениях моей матери, я могла оставаться вечно молодой. Должно быть, ты прочел мои мысли, ибо ты обнял меня за плечи и произнес:

— Любовь моя, отбрось все опасения. Испытай мою силу. Если я выкажу слабость, я заслуживаю смерть.

Благодаря своему магическому искусству я легким касанием ногтя вскрыла кожу в выемке меж собственных ключиц. Разрез был достаточно велик, чтобы ты мог приникнуть к нему ртом. Я чувствовала, как ранка наполняется моей кровью. Кровь сидхов намного ярче, чем человеческая, цветом она напоминает давленую клюкву, и к тому же испускает свечение. Заметив, что ты замер в нерешительности, я, не давая тебе шанса передумать, прижала твою голову к ранке и заставила тебя пить.

Глава 16

31 октября 1890.

Каждая клеточка моего тела полыхала огнем, когда он, прокусив нежную кожу меж моих ключиц, припал к ранке губами. Я откинула голову назад, чтобы ему было удобнее пить, пальцы мои перебирали его густые волосы. Рука его проникла меж моих ног, пальцы скользнули внутрь, приводя меня в экстаз. Его губы продолжали свое дело, высасывая мою кровь и доставляя мне такое наслаждение, что мне хотелось лишь одного — отдать свою кровь до последней капли. Я безраздельно предалась его власти и мечтала, что это владычество будет длиться вечно. Опытные руки и губы действовали заодно, и когда плоть моя напряглась, сжимая его палец, он крепче прикусил мою шею. Все поплыло у меня перед глазами, мне казалось, я умираю, но мысль эта не доставила ни малейшего страха. Напротив, сердце мое сладко замирало, предвкушая, как волна страсти вынесет меня из этого мира и доставит в иной. Даже если в ином мире не окажется ничего, кроме темноты, смерть — весьма умеренная цена за неземное наслаждение.

Я извивалась под его прикосновениями, дарующими мне блаженство. Мощные финальные конвульсии сотрясли мое тело, и оно бессильно обмякло.

— Ах, Мина, ничто на свете не сравнится с твоим вкусом, — прошептал он, прижимая меня к груди и поглаживая по волосам.

Прижавшись друг к другу, мы долго лежали на полу у очага. Наконец холод, исходивший от каменного пола, стал проникать через плащ и пробирать меня до костей. Ранка на шее начала причинять боль. Она ныла и горела, словно языки полыхающего в очаге пламени ухитрялись до нее дотянуться. Несколько капель моей крови упали на его рубашку.

— Я знаю, тебе больно, — произнес он. — Но ты можешь исцелить ранку.

Я приложила к шее руку и ощутила края разорванной плоти, медленно сочившейся кровью.

«Прежде ты делала это не раз», — беззвучно напомнил он.

«Да, но как?»

Как соединить искушенную в магическом искусстве фею, которой я была в прошлом, с обыкновенной женщиной, ныне обитающей в этом теле — человеческом теле, столь уязвимом и хрупком? Подобное соединение не представлялось мне возможным.