Влюбленный Дракула

На следующее утро я проснулась поздно и, попытавшись встать с постели, выяснила, что не могу этого сделать. Несколько раз я спускала ноги на пол, но, чувствуя себя совершенно разбитой, вновь падала на подушки. Наконец я оставила бесплодные попытки и смирилась со своей слабостью. Граф, зашедший в мою спальню, окинул меня обеспокоенным взглядом и приказал миссис О'Дауд подать мне легкий завтрак и чай. Судя по тому, как сильно встревожился граф, он никак не ожидал, что небольшая кровопотеря так изнурит меня. Я догадывалась, что его уверенность в моей способности постепенно преодолеть собственную смертную природу несколько поколебалась. Граф велел приготовить для меня чрезвычайно крепкий мясной бульон, который мне пришлось выпить до последней капли. Вечером он вновь заглянул ко мне и принес бокал подогретого вина с пряностями, сказав, что этот напиток успокоит меня и поможет расслабиться.

— Но мне не нужно расслабляться, — возразила я. — Я и так целый день дремала.

— Слабость и расслабленность — это совсем не одно и то же, — заявил граф.

Я сочла за благо не спорить и осушила бокал, после чего проспала четырнадцать часов.

Столь продолжительный сон подкрепил меня, и на следующий день мне удалось встать. Правда, ноги мои дрожали, и я ощущала легкие приступы тошноты, которые не прошли даже после того, как я выпила три чашки имбирного чая и съела несколько тостов. Но золотистые солнечные лучи, впервые со дня нашего приезда пробившиеся сквозь тучи, помогли мне воспрянуть духом. Одевшись, я отправилась на поиски графа.

Однако его нигде не оказалось. Заглянув в кухню, я увидела миссис О'Дауд, и спросила, не известно ли ей, куда отправился граф. В ответ она пожала плечами.

— Откуда мне знать, сударыня.

Я выжидательно смотрела, надеясь, что у нее есть хоть какие-то предположения на этот счет, но домоправительница молчала, как камень. Я догадывалась, она знает о графе куда больше меня, но не считает нужным делиться со мной своими знаниями. Держалась она почтительно, но, судя по краткости, с которой она отвечала на мои вопросы, я не вызвала у нее доверия. Не исключено, я далеко не первая женщина, которую граф привозил в этот замок, пронеслось у меня в голове.

— Миссис О'Дауд, я родилась в Ирландии и хотела бы выяснить, остались ли у меня какие-нибудь родственники в этой стране, — сообщила я, решив, что подобный разговор поможет мне сблизиться с домоправительницей и завоевать ее расположение.

Я рассказала, что мать моя не имела ни братьев, ни сестер, а о семье отца мне ничего не известно. Но после того, как я перечислила все имена, сохранившиеся в моей памяти, миссис О'Дауд заявила, что ни одно из них ей не знакомо. Несмотря на мой приветливый и дружелюбный тон, от нее по-прежнему веяло неприязнью. Оставив все попытки разговорить суровую домоправительницу, я попросила подать мне карету с кучером, объяснив, что хочу взглянуть на дом, где прошло мое детство, и отыскать могилу матери.

— Вам надо посетить старое кладбище в Драмклиффе, — посоветовала миссис О'Дауд. — Скорее всего, ваша матушка похоронена там.

Она холодно взглянула на меня, и я ответила ей столь же ледяным взглядом. В то же мгновение перед мысленным моим взором домоправительница предстала в виде молодой женщины, какой она была когда-то. В той же самой кухне, где мы находились сейчас, граф, опрокинув ее на грубый сосновый стол, покрывал жадными поцелуями ее лицо и шею. Он выглядел в точности так, как сейчас, в отличие от миссис О'Дауд, которую прошедшие годы изменили почти до неузнаваемости. Открывшееся мне зрелище так поразило меня, что я едва не лишилась чувств. Должно быть, я побледнела, потому что во взгляде миссис О'Дауд мелькнуло беспокойство.

— Я почувствовала минутный приступ слабости, который уже прошел, — заверила я, предупреждая ее вопрос. — Вероятно, все это — последствия успокоительного средства, которое приготовил мне граф.

— Подобные последствия хорошо мне знакомы, — проронила домоправительница. — Вам нет нужды что-нибудь мне объяснять. А сейчас прошу меня извинить, я должна вас оставить, чтобы позаботиться о карете.

К тому времени, как кучер привез меня на кладбище и помог выйти из кареты, солнце уже клонилось к закату. Высокая сторожевая башня, стоявшая у входа на кладбище, бросала длинную тень на могилы. Древние каменные ворота венчал большой ирландский крест, украшенный изображениями библейских сцен. Должно быть, с тех пор как был установлен этот крест, прошло не меньше тысячелетия, подумала я. В глубине кладбища виднелась маленькая церковь в готическом стиле, резные двери которой были гостеприимно распахнуты. Мне хотелось заглянуть внутрь, но я понимала, что должна обойти кладбище, прежде чем сумерки начнут сгущаться.