Влюбленный Дракула

— Как ты можешь причинить мне вред? Ты открыл для меня целый мир. Только благодаря тебе я смогла вспомнить, кто я. Вспомнить, что наши жизни слиты воедино. Все остальное не имеет значения.

— Пора возвращаться в замок, — сказал он. — Тебе необходимо согреться и отдохнуть.

«Я хочу напоить тебя своей кровью и испить твоей, — мысленно откликнулась я. — Если в твоих жилах будет течь моя кровь, я останусь с тобой до скончания времен».

— Я ждал этого момента семь столетий и могу подождать еще, — произнес он. — Мы должны быть очень осторожны, Мина, и не забывать, что ты все еще смертна.

Неожиданно я почувствовала острейший голод, который буквально сводил меня с ума. Внутри словно разверзлась пропасть, которую необходимо как можно скорее наполнить. Я не представляла, какая пища мне необходима, чтобы насытиться. В какой-то момент я поняла, что это не голод, а жажда, ибо я жаждала его каждой клеточкой своего тела.

«Я хочу тебя, — безмолвно взмолилась я. — Я умираю от желания. Позволь мне насытиться тобой».

Он не ответил на мой молчаливый призыв, лишь окинул меня изучающим взглядом доктора, в точности так, как это делал Джон Сивард. Взяв меня за руку, он проверил пульс и произнес:

— Уверен, миссис О'Дауд приготовит ужин к нашему возвращению.

Свет свечей, горевших в многочисленных бронзовых канделябрах, отбрасывал на стены столовой причудливые тени. Поданный нам ужин оказался весьма обильным — ирландская похлебка, горячий салат со свеклой, сельдерей, картофель, тушенный в сливочном соусе, жареная пикша с рисом, а также огромный кусок сыра, лежавший в окружении разнообразных приправ и аппетитных рогаликов. Пришлось приложить усилия, чтобы насыщаться неторопливо и без особой жадности. Наконец голод мой утих и нервы успокоились.

Говорили мы мало. Граф внимательно наблюдал, как я ем, и время от времени наполнял вином мой стакан.

— Сейчас ты выглядишь намного лучше, — удовлетворенно заметил он.

«Почему ты остановил меня?» — мысленно спросила я.

— Не думай, что это решение далось мне легко, — ответил он вслух. — Но если ты хочешь обрести вечную жизнь, мы должны учитывать все обстоятельства.

— Ты сказал, в моих жилах течет кровь бессмертных, и на протяжении столетий ты убеждал меня не расставаться с тобой и обрести вечную жизнь. Но когда я согласилась, когда я жаждала тебя всем своим существом, ты отказал мне.

Я более не испытывала голода, но сознание того, что я полностью нахожусь в его власти, жгло меня изнутри. Когда ему это требовалось, он пробудил во мне неистовое вожделение, а после счел, что может погасить его по собственному усмотрению.

— Ты хочешь знать то, что тебе не следует знать, — молвил он.

— Я знаю все, что мне необходимо, — отрезала я. — И о тебе, и о себе самой. Меня совершенно не интересует, что случилось семь столетий назад, после того как мы с тобой познали друг друга. Меня даже не интересует, что произошло семь лет назад. Прошлое осталось в прошлом, любовь моя. Меня волнует лишь настоящее и будущее.

Граф взглянул на меня так, словно я сказала невероятную глупость.

— Посмотрим, будешь ли ты завтра придерживаться того же мнения, — изрек он.

— Никогда прежде я не чувствовала себя такой живой, — сказала я, вскакивая из-за стола и усаживаясь к нему на колени. Он прижал меня к себе, и я опустила голову к нему на плечо.

— Любовь моя, если мы способны возвращаться в прошлое, быть может, в наших силах изменить его? — с надеждой спросила я. — Мне бы хотелось возвратиться в тот момент, когда мы с тобой расстались, и изменить свое решение.

Он сдержанно рассмеялся.

— Знала бы ты, сколько раз я пытался сделать это, Мина. Имей я власть изменять прошлое, я никогда не смирился бы с разлукой. Я вновь и вновь возвращался бы в тот день, когда ты приняла роковое решение, до тех пор, пока не сумел бы переубедить тебя. Но, увы, нам дарована лишь способность возвращаться в прошлое, снова переживая то, что мы пережили когда-то.

— Значит, мы подобны актерам на сцене, которые послушно повторяют строчки знакомой пьесы, — печально произнесла я. — Мне удалось вселиться в мое прежнее тело, однако я не могу распоряжаться им по собственному усмотрению.

— Могу сказать тебе в утешение, что наше могущество растет, — заметил он. — Возможно, в будущем мы обретем способности, которыми не обладаем сейчас.

«Но почему, почему я решила стать смертной?» — мысленно повторила я вопрос, который не переставал меня мучить.

— Наберись терпения, любовь моя. Со временем ты узнаешь все.