Влюбленный странник

Почти что выплюнув эти слова в лицо сопернице, Люсиль стремительно вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь так, что звук был слышен во всем доме.

Джейн ошарашенно смотрела ей вслед. Лицо ее побледнело, а сердце бешено билось. Ей хотелось побежать за Люсиль, выкрикивая ей вслед оскорбления, высказать ей все, что она о ней думает, но воспитание не позволяло Джейн вести себя подобным образом. Ей оставалось только молча стоять, кусая губы и сжимая дрожащими руками носовой платок.

Она слышала, как хлопнула на втором этаже еще одна дверь, — значит, Люсиль у себя в спальне. Поглядев в окно, Джейн увидела Рэндала и Эдварда Джепсона, возвращавшихся из конюшни.

Оба курили огромные сигары, начатые еще после обеда, и выглядели спокойными и благодушными. Какое облегчение видеть несклонных к драматизму, вменяемых, разумных мужчин после отвратительной выходки Люсиль!

И тут Джейн вспомнила, что она натворила. Она не выполнила просьбу Рэндала хранить в тайне их помолвку и поставила под угрозу постановку новой пьесы Рэндала, в которую вложил огромные деньги ее отец. И у нее не было разумного оправдания для подобной несдержанности, но эта несносная Люсиль просто довела ее! Поначалу Джейн еще пыталась сдерживаться, но Люсиль не желала останавливаться. Терпение Джейн лопнуло, и она выпалила единственное, что — она знала — причинит сопернице боль.

Впервые она по-настоящему испугалась. Обычно уверенная в себе Джейн запаниковала — она подставила не только Рэндала, но и Эдварда Джепсона, и своего отца. Ярость, которую она почувствовала в разгар схватки с Люсиль, потихоньку испарялась. Во время перепалки она ненавидела ее так яростно, что была не в состоянии контролировать себя и думать о последствиях.

Джейн давно призналась себе, что ревнует Рэндала к Люсиль Лунд, но никак не предполагала, что можно испытывать такую жгучую ненависть к другой женщине.

Эдвард и Рэндал, пригнув головы, так как оба они отличались высоким ростом, вошли в гостиную.

— Не хочешь прогуляться по саду? — спросил Рэндал у Джейн. — Там удивительно хорошо сегодня.

— А где Люсиль? — поинтересовался Эдвард Джепсон.

Это был вопрос, который он продолжал задавать с момента, когда сделал Люсиль Лунд звездой и взял на себя руководство ее жизнью.

Пятидесятипятилетний Эдвард Джепсон выглядел старше своих лет из-за седины на висках и лысины на макушке. Годы работы без надлежащего внимания к себе наградили его внушительным животом и бледным, нездоровым цветом лица человека, который проводит слишком много времени в помещении.

Да, когда-то Эдвард Джепсон был ковбоем. Но с тех пор прошло много лет, и сейчас он скорее выглядел как безобидный, обремененный семьей бакалейщик. На самом же деле это был очень ловкий и дальновидный бизнесмен, но за годы работы среди людей театра Эдвард приобрел неподражаемый экстравагантный шарм, так что тем, кто не знал его достаточно хорошо, трудно было представить, насколько четко и быстро работает его мозг, пока он изрекает разные банальности или расточает комплименты хорошеньким девушкам.

Рэндал симпатизировал ему, хотя и признавался Хоппи, что после нескольких лет знакомства он знает Эдварда Джепсона так же мало, как и в день их первой встречи. Хоппи же признавалась, что боится Эдварда. «У него холодный взгляд», — говорила Хоппи, и Рэндал отлично понимал, что имеет в виду его секретарша.

Эдвард умел говорить приятные вещи и вызывать улыбку на губах собеседника, но все это было лишь давно опробованным прикрытием для его истинных чувств, а вот глаза выдавали характер этого человека. Они были хитрыми и проницательными, и те, кто хотел пустить пыль в глаза, быстро обнаруживали, что становятся безоружными, когда на них смотрит Эдвард Джепсон.

— Где Люсиль? — повторил свой вопрос Джепсон, и Джейн обнаружила, что отвечает ему, а не смотрит на Рэндала.

— Она пошла наверх. — Джейн помедлила, прежде чем продолжить. — Боюсь, я ее расстроила.

Эдвард поднял брови.

— Расстроила Люсиль? — удивленно спросил Рэндал. — Но каким, черт побери, образом? Что случилось?

Джейн колебалась. Затем, с усилием, которое делало честь скорее ее гордости, чем ее честности, она сказала:

— Я раскрыла ей наш секрет, Рэндал.

— Какой секрет? — нетерпеливо произнес он.

— Я сказала ей о нашей помолвке, — мужественно ответила Джейн.

Рэндал, возможно, оценил бы ее смелость, если бы не был так удивлен.

— Ты сказала ей? Но зачем? Черт побери, что заставило тебя разоткровенничаться?

Эдвард присвистнул и повернулся к Рэндалу с искаженным злобой лицом. Джейн вдруг почувствовала себя ребенком, которого застали за бессмысленным и разрушительным поступком.

— И какого дьявола нам теперь делать? — произнес Рэндал, не глядя на Джейн.

— Подумаем. — Эдвард засунул руки глубоко в карманы и стал звенеть мелочью.

Он делал так всегда, когда был чем-то встревожен, и все в театре уже знали едва слышный звон этой мелочи.