Влюбляясь в темноту

Вернувшись на берег, богиня красоты оказалась в затруднении: богиня уродства похитила ее одежду. Она не знала, что делать — она была обнажена, приближался рассвет, и жители деревни начинали просыпаться. Единственной доступной одеждой было одеяние богини уродства. Не видя иного выхода, она надела его, подумав, что если встретит на пути богиню уродства, то поменяется с ней одеждой.

Говорят, с тех пор богиня красоты скитается по свету под ликом уродства, а богиня уродства носит одежду богини красоты. И они никогда не встречаются. Богиня уродства никогда нигде не задерживается. Она постоянно находится в бегах, она продолжает бежать. Прошло столько дней, что красота даже бросила думать о том, чтобы найти свою одежду.

Нереальное делает то же самое, сны делают то же самое. Если они хотят двигаться, им нужны ноги истины и одежда истины. Сны могут двигаться по кругу лишь до тех пор, пока их принимают за истину. Как только вы понимаете, что это сны, они тут же исчезают.

Вы когда-нибудь задумывались о том, что, когда вы видите сон, вы не осознаете, что это сон? Если вы осознаете, что это только сон, состояние сна моментально заканчивается и вы просыпаетесь. Как только вы проснулись, только тогда вы понимаете, что это был всего лишь сон.

Ищущий, который отправляется на поиски настоящей истины, должен понять значение снов в своей жизни. Что в его жизни принадлежит области сновидений? Чем более осознанно он будет подходить к делу, исследовать и определять, что это сон, тем быстрее сон будет испаряться. И чем глубже становится его понимание, чем сильнее расширяется его ясность — прямо пропорционально этому сны теряют свою силу. Сознание снова расслабляется в своем первоначальном источнике, обращаясь внутрь — туда, где истина. Сознание, поворачивающее внутрь, подальше от снов, в конечном итоге достигает истины.

Все наше сознание занято лишь гонкой за снами. Мы бежим к снам. И общество делает акцент на том, что нужно гнаться за снами от колыбели до могилы. Когда ребенок начинает ходить в школу, его родители говорят ему, чтобы он был первым, — они уже начали культивировать в нем сны. Учителя говорят, чтобы он стал первым, — мол, благословен тот, кто оказывается первым! Все остальные, кто не сумел занять первое место, — неудачники.

Гонка началась. Они отравили ум маленького ребенка. Теперь он всю свою жизнь будет стараться быть первым. Куда бы он ни пошел — он должен быть номером один: «Я должен быть первым!» Гонка началась.

Если кто-то спросит: «Какой смысл в том, чтобы быть первым?» Было бы понятно, если бы кто-то сказал: «Где бы ты ни оказался, оставайся в состоянии блаженства». Но вас учат, что вы не можете быть счастливыми до тех пор, пока не станете первыми. И удивительно то, что человека, занявшего первое место, почти никогда нельзя увидеть в состоянии блаженства. Мы так слепы!

Вы замечали, чтобы кто-либо, занявший первое место, был счастлив? И на самом деле, кому удалось стать первым? Чего бы вы ни достигли, всегда находится кто-то, кто впереди вас. Впереди всегда кто-то есть, и позади тоже всегда кто-то есть — все человечество бежит по кругу. Можно сказать, что мы бежим по кругу: неважно, сколько ты пробежишь, все равно кто-то будет перед тобой, и позади тоже обязательно кто-то будет. А ты стремишься стать первым!

Иисус сказал: «Блажен тот, кто сумел оказаться последним». Должно быть, он сказал что-то не то, так как все наши учителя, все наше общество и цивилизация проповедуют, что нам следует становиться первыми. Будь то сфера богатства, знания или просветления — стань первым.

Даже святые участвуют в этой гонке: как стать учителем мира, как заполучить трон Шанкарачарьи. И, сидя на своих тронах, они становятся такими же надменными, как любой политический министр. Святой распухает от надменности точно в той же манере. У него свое отношение к другим, будто они — просто ползающие насекомые, а он — учитель мира. И вот что интересно: как они становятся «учителями мира», даже не спросив мнения мира? Никто не удосуживается спросить мир, он просто провозглашает себя учителем мира.