Влюбляясь в темноту

Таким расстройством страдал этот судья, но он очень сознательно подходил к своему безумию. У него было семь пронумерованных стульев, и когда к нему кто-то приходил, он просил своего слугу принести стул согласно статусу человека. Например, он бы даже не предложил кому-либо, не имеющему статуса, присесть, он бы позволил ему стоять. В его суде судья сидел на стуле. Когда кто-то входил, он приказывал слуге пойти и принести либо стул с номером один, либо стул с номером два, либо с номером три, либо с номером семь. У него было семь пронумерованных стульев.

Стул с номером семь был для человека с самым низким статусом. А стула с номером восемь у него не было. Такие низкосортные люди были вынуждены стоять в суде. И даже стул с номером семь был ничем иным, как просто табуреткой.

Однажды утром к нему с визитом пришел один человек. И это не вымышленная история, это реальный случай. Доктор Паттабхи Ситармайя упомянул в своей автобиографии, что он был знаком с этим судьей. И его суд был предметом сплетен во всей деревне.

Так вот, этот человек пришел в суд: старик с тростью в старой одежде. Судья решил, что посетитель может и постоять. Но тут старик посмотрел на свои часы. А часы выглядели дорого, поэтому судья сразу же приказал слуге принести стул с номером три.

Пока несли стул, старик сказал судье:

— Возможно, вы меня не узнаете, но я — хозяин этой деревни.

Судья сразу же сказал слуге отнести назад стул с номером три и принести стул с номером два.

Тем временем мужчина добавил:

— Нет, вы все еще не узнаете меня. Я пожертвовал миллион рупий для правительства во время Второй мировой войны.

К тому моменту слуга уже принес стул с номером два, но судья приказал:

— Отнеси его и немедленно принеси стул с номером один.

Старик сказал:

— Что-то я устал здесь стоять. Пожалуйста, попросите его принести стул с самым большим номером, так как я пришел сюда с мыслью пожертвовать миллион рупий вам.

Мы оцениваем людей подобным образом. Если бы это был тот же самый старик, но без денег, был бы он другим человеком? Если бы у него не было хороших часов, была бы у него другая душа? Если бы он не собирался пожертвовать миллион рупий судье, был бы он тогда ничтожеством? Был бы он никем, был бы он ничтожеством, был бы он ничего не стоящим? В таком случае его существование ничего бы не значило?

Таково наше оценивание. Мы взвешиваем сны или же мы измеряем истину? Истина — внутри человека, она — само его существо, то, что есть. Это только сны: какие у него часы, какой у него дом или какой статус. Это сны, которые связывают нас с другими. Но мы узнаем только сны, потому что сами живем в этих снах. Мы настаиваем, мы требуем этих снов, мы хотим двигаться вместе с ними.

Мир снов — это мир внешних одеяний. Мир снов — это внешний видимый мир. Во внутреннем мире нет снов, все сны принадлежат миру внешнему. А человек, который покончил со снами, который пробуждается и больше не отождествляет себя с ними, — это тот, кто обращается внутрь.

Поэтому вам нужно узнать самим — это больше ни к кому не имеет отношения. Каждый человек должен задать себе вопрос: «Я — тот, кто видит сон? Я культивирую сны? Я питаю сны?»