Влюбляясь в темноту

Я говорю не о том, чтобы поклоняться какому-то Богу или божеству. Я рассматриваю молитву как иное слово для любви, и я говорю, что любовь — это единственная молитва. Если мы привязываемся к одному человеку, течение любви останавливается и любовь превращается в привязанность. Если мы распространяем любовь и она течет беспрепятственно, тогда любовь становится молитвой.

Подумайте об этом. Если любовь останавливается на одном человеке, тогда она превращается в привязанность и создает узы. Но если она расширяется и распространяться повсюду, постепенно, постепенно становясь безусловной, и если мы не навязываем ей условий, что будем любить только одного человека, — тогда она остается просто состоянием бытия, когда мы можем только любить и больше ничего...

Была одна мусульманка-мистик по имени Рабия. Где-то в Коране написано: «Возненавидь сатану». Она стерла это предложение из своего Корана. Один из друзей, который пришел ее навестить, спросил:

— Кто сделал это исправление в Коране? Разве кто-то может вносить изменения в Коран? Никто не может ничего менять в Коране!

Рабия ответила:

— Мне пришлось сделать это изменение, потому что в Коране написано, что нам следует возненавидеть Сатану, а я утратила способность ненавидеть. С того момента, как мои молитвы реализовались, с тех пор я не могу ненавидеть. Даже если Сатана встанет передо мной, тем не менее я неизбежно буду любить его. Неважно, кто стоит передо мной. Дело во мне, потому что у меня нет ничего, кроме любви. Поэтому я была вынуждена стереть это утверждение. Это предложение неверно. Теперь встанет ли передо мной Бог или Сатана, я могу только молиться, я могу только любить. Поэтому мне даже трудно распознать, кто Бог, а кто дьявол. Но и нужды разграничивать тоже нет, потому что я буду вести себя одинаково, независимо от того, кто передо мной!

Когда любовь останавливается на одном человеке, она превращается в узы, она становится привязанностью. Как будто река останавливается и превращается в лужу. Постарайтесь понять, что, когда река перестает течь, она превращается в лужу воды. Если она перестает течь и начинает двигаться по кругу в одном месте, возникает пруд. Она становится застойной и не течет. Если река останавливается, она превращается в пруд. Если же река течет и расширяется, то она превращается в океан.

Если течение любви внутри вас создает пруд вокруг одного или нескольких человек — вокруг вашего сына, вашей жены, вашего друга и так далее, — тогда течение любви становится гнилым. Тогда из этой реки не возникает ничего, кроме вони. Поэтому все семьи стали центром смрада. Они все превратились в пруды, а из стоячей воды неизбежно появляется скверный запах. Все наши отношения гнилые, потому что в тот момент, когда любовь останавливается, она начинает вонять. Между мужем и женой нет ничего, кроме вони. Между отцом и сыном ничего нет.

Там, где любовь прекращает течь, она теряет свою устойчивость к порче, свою невинность, свою свежесть. А мы пытаемся остановить любовь из-за своей привязанности и страха, что она не будет распространяться на других. Мы все пытаемся предотвратить это, думая: «Если любовь больше не будет распространяться, то я получу больше любви для себя». Интересен тот факт, что в момент, когда любовь останавливается, она становится застойной и тогда в ней нет никакой пользы. Любовь должна расти, она должна расширяться, продолжать расширяться. Чем сильнее она расширяется, чем больше она может стать, тем скорее она трансформируется в молитву. И, наконец, если любовь продолжает расширяться, она достигает океана, и именно эта любовь становится молитвой.