Вместе

В любом случае Дилейни была озадачена. Голета был умен и опасен, и она сомневалась, что он собирается приехать в кампус без плана. У него наверняка заготовлена зажигательная речь в стиле “Разрушим эту стену!”, соответствующая главному посылу его кампании – крестовый поход против монополий, всемогущества алгоритмов и всего, что ассоциировалось с компанией. Однако “Вместе” вряд ли допустила бы на своей территории революционные призывы. Она прекрасно умела устранять риски, особенно в кампусе, и приглашать в свой дом мятежника было странно.

***

– Я хочу во всем этом разобраться, – сказала Берит.

Они наблюдали из башни ТУ, как он вышел из автобуса на солнечных батареях, ненадолго задержался перед воротами, а затем его пропустили внутрь. Согласно распорядку вначале Голете предстояла обзорная экскурсия по кампусу, с трансляцией в прямом эфире, но без допуска посторонних медиа, а в полдень он должен был произнести речь на лужайке, куда были приглашены все сотрудники, а также избранные представители местных властей. Утром на изумрудной траве расставили несколько сотен белых стульев и возвели сцену. Издали все выглядело невинно, как подготовка к свадьбе в маленьком городке.

– Это избирательная кампания. Что тут непонятного? – удивилась Ро.

Она пробовала какой-то напиток из бурых водорослей. Сделав глоток, скривилась и отставила чашку.

– Я не могу понять, зачем это компании, – сказала Берит. – Мы никогда не приглашали кандидатов. По-моему, ничего хорошего в этом нет. Мы даем деньги всем, играем за всех. Так почему пригласили именно его?

– А Мэй ничего не говорила по этому поводу? – поинтересовалась Хелен.

– Ничего, кроме “оно-началось-оставайтесь-вместе”, – сказала Джоан. – Но до речи еще полтора часа. Давайте пока успеем хоть что-нибудь сделать.

Половину этого времени они действительно работали. Потом начались звуковые сигналы.

– Господи боже! – вздохнула Хелен.

Дилейни взглянула на часы. Чуть больше 11:30, и она уже получила не одну дюжину звуковых и всплывающих уведомлений. Она подбежала к окну и успела увидеть, как уезжает автобус Голеты.

– Не понимаю… – сказала Ро.

В течение следующего часа благодаря сотням видеороликов и рассказов очевидцев им удалось восстановить общую картину. Голета приехал в 10:44, опоздав на 24 минуты, – уже важный факт, учитывая принятую в кампусе пунктуальность. После приветствий со стороны менее известных членов Бригады 40 Голета со своей свитой был препровожден в новый органический огород. Трое огородников – двое мужчин и женщина – стали показывать ему растения. Голета ненадолго остановился у питахайи, потрогал ее листья и отпустил одобрительные и безобидные замечания. Всего – включая операторов с камерами, “совместных” и сопровождающих лиц Голеты – там было человек шестнадцать. Но все заметили, что Голета выглядит каким-то рассеянным.

Экскурсия продолжалась. Делегация обошла вокруг бассейна с дождевой водой и направились в Храм Благополучия, где, среди стекла, листьев папоротника и потолочной мозаики, изображавшей сельскую идиллию, и суждено было умереть политическим чаяниям Голеты.

Восемь минут, которые Голета провел в спортзале, в окружении 47 мужчин и женщин в стандартных облегающих одеждах “Вместе”, обернулись настоящей драмой.

– Бедный парень, – покачала головой Берит, глядя на видеозапись – У него глаза разбегаются, как тараканы.

Голета не мог оторвать взгляда от изгибов тел, блестящих выпуклостей. Отслеживающая движения глаз программа позже насчитала, что глаза Голеты 112 раз остановились на разных частях анатомии и только 17 раз – на лицах обладателей этой анатомии.

Дилейни было его искренне жаль. Человек никогда не сталкивался ни с чем, даже отдаленно напоминающим этот праздник плоти. Похоже, он не посещал современные спортзалы и не бывал на французских дискотеках или испанских пляжах. Голета был моногамным домоседом со Среднего Запада и не ожидал, что окажется в центре вакханалии. Он заикался. Он потел. Он кашлял, он задирал голову к потолку со сценами из сельской жизни, но ничего не мог с собой поделать – взгляд снова и снова притягивался к окружающим его со всех сторон телам.

– Сил больше нет на это смотреть, – сказала Ро, не отрываясь от экрана.

– Который час? – спросил Голета на видео.

Было ясно, что он хочет уйти из спортзала. Но на часах было только 11:15. Он пробыл в кампусе всего лишь двадцать минут, а речь была назначена на полдень.

– Может быть, посмотрим что-нибудь еще? – выдавил Голета и торопливо направился к выходу.

Но выход из зала вел на волейбольную площадку, где десять мужчин и женщин, одежды на которых было еще меньше, чем на тех, кто был внутри, перебрасывали друг другу мяч. Его экскурсоводы остановились якобы для того, чтобы поговорить о переработанном пластике, который заменял на площадке песок. Голета кивал, глядя на крошечные кусочки бывших бутылок, стаканчиков и тарелок, но было ясно, что дается ему это с трудом.

– Вот бедолага, – сказала Берит. – Для него это слишком.