Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914–1917

Министр считает очередное восстание в Петрограде неизбежным, но он уверен в том, что войска сумеют его подавить. На руках рабочих все еще остается 100 пулеметов и 40 тыс. винтовок, и никто не знает, сколько у них пистолетов и револьверов.

Савинков производит хорошее впечатление как бесстрашный и честный человек. По его словам, он полностью согласен с Корниловым, и пока он останется в правительстве, я могу быть уверен, что у него будут развязаны руки.

Он признал, что в России сейчас в полном разгаре финансовый, экономический, продовольственный, транспортный и военный кризисы и что будущее полностью зависит от того, сможет ли правительство занять жесткий курс. Дважды он назвал имя министра земледелия Чернова и заметил, что невозможно предпринять какие бы то ни было действенные меры, как, например, милитаризация труда, пока в правительстве остается министр, не желающий рисковать своей популярностью.

Как считает Савинков, сепаратный мир или мир, где Россия не будет иметь права голоса, разрушит Россию, а поэтому он, хотя и в принципе выступает против войны, решил для себя, что страна должна сражаться до конца. Другой проблемой является то, что люди забыли, что при нынешнем состоянии русской армии демобилизация невозможна, так как солдаты разрушат все на своем пути домой.

Савинков был удивлен тем, что подавляющее большинство в лейбористской партии Англии проголосовали за участие в Стокгольмской конференции. Я заметил, что, возможно, они посчитали это желательным, так как русская делегация будет там в любом случае, а я сообщил им о том, что русское правительство приветствовало идею созыва этой конференции. Он отметил, что сам он лично и, как он думает, многие в правительстве с ним согласны, выступают за созыв конференции по одной-единственной причине: это даст возможность на какое-то время избавиться от ее делегатов.

Я открыто высказался о страданиях офицеров и заявил, что дисциплина должна быть восстановлена, что даже лучший солдат должен смотреть на худшего офицера как на бога. Савинков ответил, что к этому придется идти постепенно. Будет назначен комиссар в Ставку (Филоненко), по одному комиссару – на каждый из фронтов и по три их помощника – в каждую армию.

К сожалению, недостатком Савинкова является нехватка опыта. Говоря о минусах русских офицеров, он заявил: «Офицерам часто не хватает такта в обращении с солдатами. Я узнал о факте, когда один из полков отказался идти в окопы, но немедленно отправился туда, когда сменили их командира». Этот полк, конечно, был безнадежно развращен командованием, которое постоянно уступало требованием его солдат-бунтовщиков. И не важно, оказался он в конце концов в окопах или нет, потому что в любом случае он не станет воевать.

Разумеется, бедные русские офицеры часто демонстрируют полное отсутствие характера, что плачевно. П. вчера был очень осторожен в своих высказываниях относительно царящего в армии развала, пока с нами в комнате присутствовал некий доброволец первого года службы. Когда тот вышел, мой собеседник так быстро сменил тон, что не мог не спросить, кто был с нами в помещении, и узнал, что это был один из членов Совета!

Пятница, 17 августа 1917 г.

Надеюсь выехать завтра.

Вчера вечером ужинал с Терещенко, где встречался с Керенским, Савинковым, Корниловым и моим французским коллегой Лаверном.

Керенский выглядел уставшим и нервным. Я сказал ему что-то о чрезмерных нагрузках на работе, на что он вздохнул и заговорил о каких-то «постоянных конфликтах». Когда он вышел из здания и на автомобиле отправился улаживать какой-то очередной «конфликт», я обратил внимание, что бездельничавшие на тротуаре напротив обленившиеся солдаты даже не обеспокоились тем, чтобы встать и приветствовать его.

В полночь я выехал на автомобиле, чтобы побеседовать с Корниловым, но мне не удалось получить от него почти никакой информации. Он говорил об амбициозных планах введения военного положения на железных дорогах и в промышленности, но, похоже, не хотел замечать, что до сих пор так ничего и не делается[69].

Виделся с бедным маленьким Диаманди. Для того чтобы спасти последний клочок румынской территории, он намерен убедить русских отправить свои лучшие войска в Румынию и одновременно обратиться к союзникам с просьбой об активных наступательных действиях. По его словам, румыны ненавидят русских, которые, говоря словами Милюкова, предали их дважды, сначала втянув в эту войну, а потом, когда это произошло, отказавшись сражаться.

Прощаясь, я сказал, что надеюсь увидеть его по возвращении. Он ответил: «Могу только надеяться, что к тому времени я не буду представлять страну, которая прекратила свое существование».

Глава 23 Керенский упускает последний шанс. Сентябрь 1917 г

Я прибыл в Лондон утром 30 августа и на следующий день доложил о прибытии руководителям военной разведки и оперативного отдела. Но так получилось, что я предстал перед Военным кабинетом лишь неделю спустя, в пятницу 7 сентября.