Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914–1917

На совещании в полдень 5 декабря Йоффе зачитал декларацию, в которой сообщалось, что русская сторона приняла решение прервать переговоры и вернуться для консультаций со своим правительством. Представители противника были явно раздражены, но их лица просветлели, когда стороны договорились о временном прекращении огня сроком до 17 декабря. Было оговорено, что в этот период переброске подлежат только те соединения численностью свыше одной дивизии, решение о переводе которых было принято до 5 декабря. Йоффе мыслил наладить пропаганду среди немецких солдат. Он потратил полчаса на то, чтобы убедить немцев разрешить братания на время перемирия, но безрезультатно. Он просил разрешения на то, чтобы в Германии был открыт доступ русской литературе, посвященной борьбе за мир. В ответ Гофман посоветовал лучше отправлять такую литературу в Англию и во Францию, так как в Германии полно своих материалов на эту тему. Йоффе ответил, что он так и намерен поступить.

Станиславского поразило то, что «политики вели себя довольно пристойно». По общему мнению русских специалистов при делегации, большевики действительно хотят всеобщего мира и немцы тоже стремятся к этому. По моему же мнению, немцам просто нужен сепаратный мир, чтобы они смогли получить возможность перебросить войска на запад. И теперь они легко могут совершать такие переброски, даже с учетом условий перемирия. Для этого им достаточно просто систематически «сдаивать» свои дивизии с русского фронта.

Большинство из делегатов вели себя достойно, только крестьянин напился допьяна, после чего ему захотелось поспорить. Солдат попытался вести пропаганду, но получил отпор. Он попробовал вразумить немецкого солдата: «Мы же выгнали нашего Николая. Почему же вы не сделаете то же самое со своим Вильгельмом?» Немец ответил: «Почему я должен выдергивать у себя зуб, если год назад зубы разболелись у вас?»

Мне очень жаль Станиславского. Он честный человек и очень остро переживает свое положение.

Четверг, 13 декабря 1917 г.

Неожиданно вечером 10 декабря русская делегация снова выехала из Петрограда в Брест. Станиславский, с которым мы посидели вместе за несколько часов до этого, ничего не знал об отъезде, а Потапов, которого прочат на пост начальника Генерального штаба, заявил, что ничего не знал об отъезде делегации до полудня 11 декабря. Альтфатер уехал, и вместе с ним отбыл и Скалон[88].

Делегация не стала дожидаться прибытия офицеров с Румынского и Юго-Западного фронтов. В любой день можно ожидать известий о том, что достигнуто общее прекращение огня.

К чему эта неприличная спешка? Похоже на то, что большевики собираются сыграть роль Кромвеля на Учредительном собрании, и в качестве своего политического капитала они могут назвать заключение перемирия как долгожданный шаг к миру. Это видно и из их воззвания от 11 декабря, в котором было дано указание на арест лидеров партии кадетов. Они знают, что кадеты вместе с правым крылом социалистов-революционеров будут составлять большинство на Учредительном собрании. Обращение заканчивается словами: «Долой буржуазию! На Учредительном собрании не должно быть места врагам народа, помещикам и капиталистам. Страну спасет только Учредительное собрание, состоящее из представителей трудящихся и эксплуатируемых классов. Да здравствует революция! Да здравствуют Советы! Да здравствует мир!»

И это называется демократией!

Через несколько часов после того, как делегация приехала в Брест, генерал Скалон застрелился. Согласно опубликованному отчету секретаря делегации, русские представители еще не успели встретиться с немцами и обсуждали вопросы между собой, когда Скалон вышел из помещения, чтобы свериться с картой. Это было в 15.30. А примерно через час, в 16.20 в помещение вбежал немецкий офицер, приданный делегации, с вестью, что генерал застрелился.

Суббота, 22 декабря 1917 г.

Вчера виделся с госпожой Энкель. 20-го она присутствовала на похоронах своего кузена Скалона. Она рассказала, что родственники покойного были раздосадованы тем, что прибыли два огромных креста, один от генерала Гофмана, а второй от «немецкой делегации на мирных переговорах». И еще потому, что русская делегация прислала венок с надписью: «Генералу Скалону, участнику мирных переговоров». Как она говорит, последнее было особенно оскорбительным, так как генерал предпочел умереть, но не участвовать в акте предательства.

В субботу 15 декабря был подписан акт о прекращении огня начиная с полудня 17 декабря до 14 января 1918 г. Газета «Известия» писала о той встрече как об «историческом событии»:

«Ровно в 18.00 делегации Центральных держав и России приблизились к столу, на котором секретари обеих делегаций разложили документы с условиями соглашения на русском и немецком языках.

Гофман и Йоффе по очереди вслух зачитали соглашение по-немецки и по-русски и попросили своих помощников подписать его.

В 18.45 соглашение подписали все члены делегаций.

После этого глава немецкой делегации заявил: „Теперь мы больше не враги. Мы друзья".